Первая труба к бою против чудовищного строя женщин - [20]

Свадьбу сыграли скромную. Отец ее был в очередном рейсе, так что его на празднике не было, а через неделю и Гарри предложили место на судне, которое шло в Западную Африку. Хизер ничего не имела против. Это хорошо, сказала она, что мужчина служит своей профессии. Гарри попросил разрешения взять с собой Дэйзи: мол, попугай составит ему компанию и будет напоминать о жене. Хизер не возражала.

Рейс длился два месяца, и все это время Гарри только и думал, что о жене. Всякий раз, когда попугай голосом Хизер говорил «Здравствуй» или «До свидания», сердце Гарри едва не лопалось от любви.

То были два самых длинных месяца в его жизни. Но вот они миновали, и однажды июньским днем корабль вошел в порт Глазго с грузом красного дерева и великой любви Гарри Грина.

Дом был пуст, на лужайке перед ним знак: «Продается». Гарри заглянул в окна. Всю мебель вывезли.

В Доме моряка ему сказали, что Хизер тут больше не работает. Ему дали ее новый адрес.

На такси Гарри добрался туда, где город сливается с предместьем, где в разгар лета партизанские отряды дикорастущих цветов прорываются на ухоженные клумбы возле коттеджей. В конце одной улочки Гарри выбрался из такси и прошел чуть дальше.

Он увидел жену прежде, чем она заметила его. Хи-зер стояла на лужайке единственного старого дома в округе – настоящего деревенского дома, сложенного из плитняка и увитого плющом. Гарри хотел было окликнуть ее, но остановился у ограды и стал смотреть.

Хизер была не одна. Она разговаривала с человеком, который сидел в старом деревянном шезлонге. Гарри хорошо видел ее собеседника – юношу в халате, с серым, мятым лицом тяжелобольного. Хизер с величайшей нежностью смотрела на него.

И вдруг она замерла. Обернулась к забору, где прятался Гарри. Долго смотрела, затем окликнула:

– Гарри?

Он вышел из-за ограды, и жена медленно двинулась ему навстречу. Она даже не улыбнулась ему, не попыталась его обнять.

– Я слышала, что твой корабль приходит сегодня, – сказала она.

Они вели разговор, стоя у ограды.

Гарри хотел понять, что случилось, почему она его бросила. Хизер ответила, что это непросто объяснить. Не в Гарри дело. Она любила его – очень любила, пока он был болен. Особенно – пока думала, что он умрет.

Гарри никак не мог взять это в толк.

Хизер сказала, что и сама не вполне себя понимает. Но, видимо, она способна любить мужчину лишь до тех пор, пока видит в его глазах отсвет могилы.

Гарри задумался.

– Выходит, меня ты больше не любишь?

– Разве что закрою глаза и припомню, как ты выглядел, когда тебе было совсем худо, – ответила она.

В эту минуту молодой человек в шезлонге окликнул ее слабым голосом. Глаза Хизер тут же наполнились любовью и состраданием, и она устремилась к нему. Гарри еще с минуту смотрел на эту парочку, а потом медленно побрел прочь.

– Ну а потом, – закончил свою историю Гарри, прислонившись к леерам «Камнока», – я согласился на первую же работу, какую мне предложили, и ушел в плавание на целый год Вернувшись, я узнал, что Хизер умерла. Этот ее новый возлюбленный заразил ее, чем там он хворал. Полагаю, ее это нисколько не огорчило. – Гарри покачал седой головой. – В одной из книжек, что лежат у меня в каюте, говорится про холодную любовь святых. Боюсь, Хизер тоже была в своем роде святая. Если бы я притворился, будто помираю, она бы никогда не разлюбила меня.

Однако судьба попугая волновала меня столько же, сколько и участь его хозяйки. Я спросил Гарри, что сталось с Дэйзи.

– Само собой, с тех пор я брал Дэйзи в каждый рейс. Хизер давно умерла, а Дэйзи все окликала меня ее голосом: «Здравствуй» – «До свидания». Но как-то раз мы шли вдоль побережья Бразилии, и тут моя птичка улетела и уже не вернулась. Наверное, дом свой почуяла. – Гарри неожиданно рассмеялся. – Честно сказать, по ней я горевал больше, чем по Хизер.

Мы долго простояли на палубе; ночь была темной и теплой.

– Так-то, Энди, – подытожил он. – Единственная моя попытка стать женатым человеком. Я тебе рассказывал, что говорит старина Иоанн Моролог? Дескать, даже в любви есть своя математика. Послушать его, выходит, что мы с Хизер – параллельные прямые. Можем быть рядом и двигаться бок о бок, но встретиться нам не дано. – Тут Гарри вздохнул. – Ах, женская любовь… Великая вещь… но ты еще слишком юн и понять не можешь – много тут всего.

Совсем стемнело, и я был рад, что мое лицо скрывала тьма.

– Добиться у женщины любви нетрудно, – продолжал Гарри. – Надо попросту заговорить с ней. Так сказано во французской книге, которую я как-то читал. Автор утверждает, что слова – это любовный сок мозга. Дескать, о чем бы мужчина ни говорил с женщиной, он все равно занимается с ней любовью. – Гарри засмеялся, но снова напустил на себя серьезность. – Больше я не женился. Не мог отказаться от путешествий и книг, а какая женщина стала бы с этим мириться?

Он с силой ударил рукой по леерам.

– Канат господень! – воскликнул он. – Знаешь ли, Энди, мой мальчик, я ведь впервые кому-то рассказываю про свою жену. Сумел ты меня разговорить.

Как будто он нуждался в поощрении, подумал я. В темноте Гарри протянул руку и крепко ухватил меня за плечо.