Первая смерть Лайлы - [8]

– А ты знаешь, что одиннадцать утра самое опасное время суток?

Ну насмешила!

– Научный факт?

Она кивает.

– Я в колледже узнала. Большая часть смертей приходится именно на позднее утро.

Вот ведь горячая штучка! То, что мне нравится.

– Ты такая необыкновенная…

– Хочешь принять со мной душ?

– Да, черт возьми! – улыбаюсь я.

Я полагал, в душ мы пойдем не затем, чтобы помыться, но Лайла пригласила меня туда именно для этого. В буквальном смысле.

Я втираю кондиционер ей в волосы и задаю вопросы, которые никогда не задал бы девушке после единственной проведенной вместе ночи. Мне хочется узнать о Лайле как можно больше.

– У тебя есть братья или сестры, кроме Аспен?

– Нет.

– Ты любишь ее?

– А как же! Ужасно люблю. Правда, мужа она себе выбрала… совершенно не в моем вкусе. Конечно, главное, чтобы ей нравился. – Лайла оглядывается на меня через плечо. – Знаешь, как его зовут?

– Нет. И как же?

– Чед Кайл.

– Да неужели? – шепотом спрашиваю я.

– Я не шучу. Его настоящее имя.

– Оно ему соответствует или несчастному просто не повезло?

– К несчастью, соответствует. Он совершенно типичный Чед. Стандартный представитель общества: членство в загородном клубе, пикап на четверть тонны и пес по кличке Бо.

– Теперь ясно, почему ему нравится «Гарретт-бэнд». – Я снимаю душевую лейку с держателя и начинаю споласкивать ей волосы. Мокрые, они свисают ниже лопаток. Никогда раньше не мыл девушкам волосы. Надо сказать, этот процесс возбуждает. Вот, например, форма головы Лайлы: она идеально совпадает с моей ладонью. – А твоя голова сексуальная.

– Как голова может быть сексуальной?

Я прикрываю ей глаза свободной рукой, чтобы мыло не попало.

– Не знаю. Сексуальная, и все. Может, просто потому, что она твоя. – Я вешаю лейку на держатель. Лайла поворачивается, и я привлекаю ее к себе, омываемый потоком горячей воды. – Мне понравилась прошлая ночь.

– Мне тоже, – улыбается она.

– Через полчаса наша группа уезжает.

– Я тоже уезжаю.

– Где ты живешь?

– В Чикаго. Причем с родителями. Вернулась к ним после колледжа. Пока еще не решила, куда двинусь дальше. В Чикаго совершенно точно не останусь.

– И чем тебе Чикаго не угодил?

– Всем угодил. Просто не хочу жить там, где выросла. Хочу испробовать весь спектр. Большой город, маленький город, квартира в кондоминиуме, хижина в лесу… – Она выкручивает волосы, чтобы отжать оставшуюся воду. – А где ты живешь? В Нэшвилле?

– Неподалеку. В Нэшвилле дорого, к тому же я не хочу делить квартиру с соседями. Снимаю жилье во Франклине. А если твоя семья из Чикаго, почему сестра устроила свадьбу в центре Канзаса?

– Чед Кайл из Уичито. – Она обвивает руками мою талию, оглядывает меня и вздыхает. – Ты не представляешь, как тебе повезло родиться мужчиной! Когда мужчина помоется, он остается каким был. Может, даже чуть сексуальнее. А вот женщин душ меняет. Волосы прилизаны, макияж растекся по щекам, тональный крем смыло в канализацию…

Лайла, стоящая сейчас передо мной, радикально отличается от той девушки, с которой я познакомился на свадьбе. Если уж на то пошло, сегодняшняя версия лучше. Стоит, обнаженная, под струями воды, обвивает меня руками. И эта версия мне ужасно нравится. Наклоняюсь, целую ее шею и обхватываю руками ягодицы.

Она наклоняет голову, чтобы мне было удобнее дотянуться до ее шеи.

– А из меня могла бы выйти неплохая селянка. Здесь чудесно. Представляю, какое счастье быть хозяйкой такой гостиницы!

На короткий миг я забываю, о чем мы говорили только что – у Лайлы мысли движутся по двум дорожкам одновременно. К счастью, одна из дорожек – я. Лайла прислоняется к стене; мои руки и губы блуждают по ее телу.

– Мне правда здесь нравится, – негромко произносит она. – Люблю уединение. Тишину. Никаких соседей. Только случайные заезжие гости, с которыми даже знакомиться не нужно.

Мой язык скользит по ее шее и забирается в рот. Я глубоко и порывисто целую девушку, а затем отстраняюсь.

– Здесь сердце страны. Лучшего места нет на целом свете.

Я говорю то, что думаю. Прямо сейчас для меня на целом свете нет лучшего места. Лайла снова тянется к моим губам, и когда раздается стук в дверь, мы даже не вздрагиваем. Нам сейчас не до того.

– Лайла! – слышится голос Аспен.

Лайла издает стон, однако поцелуй не прерывает. Аспен принимается колотить в дверь без перерыва.

– Лайла, открой!

Она вздыхает, и я отпускаю ее. Она заворачивается в полотенце и выходит, прикрыв за собой дверь. Я ощущаю мучительную пустоту в животе.

Нельзя вот так взять и расстаться! Хотя бы еще денек! Еще раз поговорить, вместе принять душ… Уже предчувствую тоску, которая охватит меня по дороге в Теннесси.

Я выключаю воду и беру полотенце. Лайла впустила Аспен в комнату; из ванной слышно каждое слово.

– Значит, ты спала с бас-гитаристом?

– Это кого-то интересует?

– Меня.

– В таком случае да. Два раза. Успела бы и в третий, только ты помешала.

Меня разбирает смех.

– Его друзья разыскивают. Им пора уезжать.

– Через пару минут спускаемся.

Дверь комнаты вновь открывается, затем Аспен произносит:

– Мама в курсе. Она подслушала, как кто-то сказал: «Он кувыркается с сестрой невесты».

Я замираю как вкопанный. Как можно было не подумать? Это же свадьба, вся семья в сборе.