Первая схватка за Львов. Галицийское сражение 1914 года - [17]

Тяжелая артиллерия

В русской армии к началу войны была сформирована корпусная артиллерия – 85 мортирных батарей из 122-мм гаубиц и полевая тяжелая армейская артиллерия – 41 батарея – 155-мм тяжелых гаубиц и 19 батарей 107-мм пушек. Тяжелая артиллерия по-дивизионно сводилась в тяжелые артиллерийские бригады, из которых три были приданы юго-западному фронту в качестве армейской артиллерии.

В отношении снабжения боевыми припасами обеспеченность выражалась в следующих цифрах [3]: на пехотную винтовку – 1 000 патронов, на пулемет – 75 000, на 76-мм легкое орудие – 1 000 выстрелов, на 122-мм полевую легкую гаубицу – 1 000 выстрелов, на 107-мм тяжелую пушку и 152-мм тяжелую гаубицу – 610 выстрелов. Из этого количества носимый и возимый войсковой запас: на винтовку – 200, на пулемет – 25 000, на легкое орудие – 370, на легкую гаубицу – 125 патронов.

Авиация

Военная авиация к началу войны только что начала формироваться. Предполагалось придать на корпус по авиационному отряду из 6 самолетов и, кроме того, иметь на каждую армию еще по 1–2 полевому авиоотряду. Всего имелось около 190 самолетов, б дирижаблей и 8 воздухоплавательных рот по 2 аэростата, из них на юго-западном фронте находилось 10 корпусных авиоотрядов и 3 воздухоплавательных роты.

Войска сообщения

Состояли из 8 железнодорожных батальонов и 10 автомобильных рот, по расчету на каждую армию. Широкого развития перевозки грузов на автомобилях в начале войны не было, хотя армиям и были приданы автогрузовые отряды, сформированные из 832 легк. и 127 груз, автомобилей, принятых по мобилизации.

Боевая подготовка

После неудач японской войны на боевую подготовку русской армии было обращено большое внимание. Вследствие усиленных занятий в зимний период и широко поставленных полевых учений и маневров в лагерях, обучение войск и их тактическая подготовка были сильно двинуты вперед. Кроме того, русская армия имела большое количество командиров и солдат, прошедших боевую школу войны, что сказалось на подготовке пехоты и особенно артиллерии. В пехоте огневой бой был поставлен в основу обучения, причем боевые действия основывались на работе небольших звеньев. Пехота была проникнута наступательным духом, искусно применялась к местности, но в отношении стрелкового обучения несколько отставала от армий противника. Замечалась склонность к стрельбе на дальние дистанции, без достаточного учета силы огня на близкие расстояния. Пехота была мало втянута в походные движения, которые совершались медленно. Наступление пехоты допускалось только после действительной подготовки ружейным, пулеметным и артиллерийским огнем. На связь между пехотой и артиллерией было обращено особое внимание. Хотя войска и обладали опытом в отношении выбора позиций и устройства полевых укреплений, но все же в армии окопное дело прививалось слабо.

Русская полевая артиллерия особенно выделялась совершенством своей тактической подготовки, искусно применяя стрельбу с закрытых позиций. Отличные качества опытного командного состава и выгодные свойства 76-мм скорострельной пушки давали русской артиллерии преимущества по сравнению с австрийской.

По мнению германских исследователей [4], русская артиллерия, по сравнению с другими родами войск, представляла в первые месяцы войны основу армии. Конница была неоднородна по своему составу и обучению и предпочитала действия в конном строю и сомкнутые атаки, хотя на обучение ее стрельбе и комбинированному бою обращалось большое внимание. Разведку регулярные полки вели хорошо, зато на стратегическую деятельность русской конницы было обращено мало внимания. Наиболее плохо были обучены второочередные казачьи части, которые отдельными казачьими полками и сотнями составляли корпусную и дивизионную конницу и, кроме того, в количестве восьми казачьих дивизий были приданы юго-западному фронту (около 45 % всей армейской конницы). Большим недочетом русской армии являлась недостаточная подготовленность высшего командного состава, назначение которого на высшие должности часто носило случайный характер и который в мирное время не имел достаточной практики для ознакомления с условиями вождения и действиями крупными массами. В общем, воспитывая войска в духе активности, мало обращали внимания на технику. Войска не умели маневрировать и были малоподвижны[5].

Кроме того, среди высшего командного состава были разномыслия и отсутствие знаний. «Перед войной 1914 года военной доктрины у нас разработано не было. Были попытки копировать немцев или французов. Но ввиду того, что доктрина всецело обусловливается свойствами своей вооруженной силы и местными условиями, это положение еще более придавало стратегии нашего высшего командного состава и генерального штаба характер беспочвенности и схоластичности» [6]. О будущих действиях русских войск германский генеральный штаб в 1913 году высказывает следующее суровое мнение: «Русский солдат силен, нетребователен и бесстрашен. Положительные качества русской пехоты имели большее значение при прежних условиях боя в сомкнутом строю, чем при настоящих… Быстрого использования благоприятного оперативного положения ожидать от русского командования так же трудно, как быстрого и точного выполнения войсками предписанного приказом маневра. Для этого слишком велики препятствия со всех сторон при издании, передаче и выполнении приказов» [7].