Первая Пуническая война - [3]

, живший во второй половине III века до н. э., автор «Анналов», написанных на греческом языке. Естественно, что симпатии Пиктора были на стороне его соотечественников. Но Полибий не удержался и подверг аргументированной критике подход к освещению исторических событий Филина и Фабия, а заодно высказал свое мнение о том, в чем заключается первейшая обязанность историка. И сделал он это на примере Первой Пунической войны: «Остановиться на этой войне побуждало меня, кроме вышесказанного, и то обстоятельство, что писавшие о ней Филин и Фабий, хотя и почитаются весьма сведущими историками ее, сообщают нам известия не вполне точные. Принимая, впрочем, во внимание жизнь их и настроение, я не думаю, что они намеренно говорили неправду, мне кажется, с ними случилось нечто подобное тому, что бывает с людьми влюбленными. Так, благодаря своему настроению и вообще благоговению к карфагенянам Филин находил все действия их разумными, прекрасными и великодушными, во всем этом совершенно отказывая римлянам. Фабий поступал наоборот. В обыденной жизни подобного рода пристрастие, быть может, не заслуживает осуждения, ибо человек честный обязан любить своих друзей и свое отечество, разделять их ненависть и любовь к врагам их и друзьям. Напротив, тому, кто берет на себя задачу историка, необходимо забыть все это и нередко превозносить и украшать своих врагов величайшими похвалами, когда поведение их того заслуживает, порицать и беспощадно осуждать ближайших друзей своих, когда требуют того ошибки в их поведении. Как существо живое делается ни к чему не годным, раз у него отнято зрение, так вся история обращается в бесполезное разглагольствование, раз она лишена истины. По этому же самому мы не должны непременно обличать друзей или восхвалять врагов; не следует смущаться тем, если одних и тех же людей приходится раз порицать, другой раз хвалить, ибо невозможно, чтобы люди, занятые государственными делами, были всегда непогрешимы, равно как неправдоподобно и то, чтобы они постоянно заблуждались. Итак, в историческом повествовании необходимо отрешиться от деятелей и лишь к самым действиям их прилагать соответствующие мнения и суждения» (Polyb. I, 14).

В дальнейшем Полибий вновь подвергнет убедительной критике как труд Фабия Пиктора, так и самого историка: «С какою целью я упомянул о Фабии и его сочинении? Не из боязни того, как бы его рассказ не был принят кем-либо с доверием, ибо нелепость его очевидна для читателей сама по себе и без моих объяснений, но для того, чтобы напомнить людям, которые возьмут в руки его сочинение, что следует обращать внимание не на имя писателя, но на содержание его сочинения. Ибо иные читатели обращают внимание не на то, что пишется, а на личность пишущего, и, зная, что писатель был современником описываемых событий и членом римского сената, по тому самому принимают всякое известие его за достоверное. Я же утверждаю, что хотя и не должно пренебрегать показаниями этого историка, однако не следует считать его непогрешимым, напротив, читатели обязаны составлять свои суждения на основании самых событий» (Polyb. III, 9). Вне всякого сомнения, Фабий Пиктор был человеком пристрастным и грешил тем, что многие факты трактовал в пользу своих соотечественников, очень любил занижать римские потери и преувеличивать вражеские, что нашло отражение и в работах последующих поколений римских историков, активно использовавших «Анналы» Фабия, в том числе и Тита Ливия, чей эпический труд «История Рима от основания города» мог бы стать важнейшим источником по интересующему нас вопросу. Но не стал. Потому что вторая декада «Истории», книги с XI по XXI, где подробнейшим образом излагалось описание Первой Пунической войны, до наших дней не дошли, а сохранились лишь в периохах – кратких изложениях.

Историк Аппиан Александрийский, живший во II веке н. э., также затронул тему Первой Пунической войны. Его труд был построен по этническому принципу, Аппиан описывал историю различных территорий вплоть до их присоединения к Риму в том порядке, в каком они попали под его власть. В книге V Аппиан описывал войны на Сицилии, и значительная часть раздела была посвящена Первой Пунической. Но ситуация здесь сложилась такая же, как и со второй декадой Тита Ливия – V книга труда Аппиана не сохранилась. Правда, в VIII книге, рассказывающей о событиях в Ливии, небольшой рассказ посвящен африканской экспедиции римлян в 256–255 гг. до н. э., где автор приводит очень интересную информацию, существенно дополняющую сведения Полибия.

Не обошел вниманием Первую Пуническую войну и Диодор Сицилийский (прим. 90–30 гг. до н. э.), древнегреческий историк из города Агириума на Сицилии. Сообщаемая им информация представляет особый интерес, поскольку именно на Сицилии происходили главные события этого достопамятного конфликта. Однако от книг XXII, XXIII, XXIV и XXV, где излагались события Первой Пунической войны, восстания наемников в Карфагене и завоевания Иберии пунийцами, сохранились только фрагменты. Та же самая ситуация сложилась и с «Римской историей» Диона Кассия, поскольку посвященные данной теме главы опять-таки сохранились только в отрывках. Однако в XII веке византийский историк Иоанн Зонара активно использовал труд Диона Кассия для написания своей исторической хроники, благодаря чему до нас дошло содержание книг с VII по IX «Римской истории». И хотя Зонара эти главы сильно сократил, мы находим в них уникальную информацию о событиях первой войны, которая отсутствует у других античных авторов. В целом же можно констатировать, что Первой Пунической войне в определенной степени не повезло, сведений о ней сохранилось значительно меньше, чем о второй войне между Римом и Карфагеном.