Первая Пуническая война - [15]

» (XVII, III, 7).

Не менее ярко и красочно рассказал о нумидийских наездниках Аппиан. Он пишет о них как о людях, «у которых и днем, и ночью было одно дело: действуя большим количеством дротиков, все время налетать и отступать и опять налетать. И вся битва у них состоит в бегстве и преследовании. Эти номады умеют и переносить голод и зачастую питаться травой вместо хлеба; а пьют они вообще только воду. И конь у них совершенно не знает даже вкуса овса, всегда питаясь травой, пьет же с большими промежутками» (VIII, II, 11). Полибий обращает внимание на тактические приемы нумидийской конницы в сражении: «нумидяне то быстро и врассыпную отступали, то возвращались назад, с самоуверенностью и отвагой переходя в наступление: таков свойственный нумидянам способ битвы» (III, 72). Тит Ливий пишет о ведении боя нумидийцами следующее: «конники с двумя лошадьми как опытные наездники в пылу ожесточенной битвы привычно перепрыгивали в полном вооружении с усталой лошади на свежую: так ловки они сами и так выучены их лошади» (XXIII, 29). Также карфагенское правительство привлекало на службу отряды мавританских всадников. Тит Ливий делает интересные наблюдения, сопоставляя боевые качества африканских наездников и испанских кавалеристов: «нумидийский конник уступал испанскому, а мавр, метавший копье, – воину с легким щитом, противники были одинаково быстры, но испанцы сильнее телом и духом» (Liv. XXIII, 26). Как следует из текста, у иберийских всадников были легкие щиты, недаром Полибий пишет про «вооруженную небольшими щитами конницу» (III, 43) в армии Карфагена.

Продолжая разговор о кавалерии, стоит отметить, что Полибий и Тит Ливий упоминают тяжеловооруженную конницу. Проблема заключается в том, что очень сложно сказать, из каких контингентов она состояла. Можно предположить, что небольшой отряд был непосредственно из Карфагена, поскольку Полибий на страницах своего труда упоминает «городскую конницу» (I, 73) и «карфагенскую конницу» (XV, 11). Пишет об этом и Тит Ливий (XXX, 33).

Главной ударной силой пунийской армии были боевые слоны. Они пришли на смену колесницам, ставшим анахронизмом на полях сражений, и резко усилили мощь вооруженных сил Карфагена. Не исключено, что подготовка карфагенской элефантерии началась задолго до начала Первой Пунической войны, поскольку обучение слонов длится несколько лет. В Северной Африке эти животные водились в достаточном количестве, и пополнение элефантерии не вызывало больших трудностей. Историки античности пишут о том, что карфагенские военачальники отлавливали слонов в Нумидии. Об этом сообщает Фронтин: «Гасдрубал вступил в пределы Нумидии для покорения страны; так как нумидийцы готовились к отпору, он заявил, что прибыл для охоты на слонов, которыми богата Нумидия. Когда потребовали платы за разрешение, он обещал. Отвлекши внимание нумидийцев этим притворством, он напал на них и подчинил их» (IV, VII, 18). Удивительно, но нумидийцы воспринимали охоту на слонов в своих землях как вполне естественное явление. Аппиан также отмечает, что пунийцы отлавливали слонов в Северной Африке: «карфагеняне послали Гасдрубала, сына Гескона, на охоту за слонами» (VIII, II, 9). В скором времени Гасдрубал вернулся в Карфаген и привел 140 слонов (VIII, 13). Животных требовалось как следует обучить, для этого в Карфагене была создана целая инфраструктура. К примеру, городские укрепления были специально приспособлены для размещения элефантерии: «ширина стены была тридцать футов; каждая стена делилась по высоте на два яруса, и в ней, бывшей полой и разделенной на камеры, внизу обычно стояли триста слонов и находились склады пищи для них» (VIII, XIV, 95). О том, где находились площадки для обучения огромных животных, информации нет. Как следует из текста Аппиана, численность карфагенской элефантерии была весьма значительной. Когда после смерти Гамилькара Барки его зять Гасдрубал выступит в поход против испанцев, то в его армии будет 200 слонов (Diod. XXV, 12), что в свою очередь диктовало пунийским военачальникам весьма специфическую тактику использования этих животных на поле боя – огромное стадо посылали вперед, и оно просто втаптывало в землю вражеское войско. Ни о каких башнях на спинах слонов речи не было, дело ограничивалось лишь одним погонщиком, направлявшим животное в нужном направлении. Со временем ситуация изменится, но это будет уже во время Второй Пунической войны.

О составе инженерного корпуса карфагенской армии нам практически ничего не известно. Наиболее подробно действия военных инженеров описываются во время Второй Пунической войны, когда пунийская армия осаждала Сагунт и переправлялась через реку Родан. Здесь они проявили себя с самой лучшей стороны. Можно предположить, что в корпусе служили не только карфагеняне, но и сицилийские греки, а также военные специалисты из эллинистических государств Восточного Средиземноморья.

Античная традиция приписывает карфагенянам несколько эпохальных изобретений в области военной техники. Например, Тертуллиан пишет, что именно пунийцы изобрели таран: «Ведь и барана, не того, которого Лаберий называет «гнуторогим, шерстокожим и носящим мошонку», но осадную машину с бревном, которая крушит, воюя, городские стены и которую еще никто не приводил в движение до тех пор, пока тот самый Карфаген, а “был он богат и в битвах бесстрашен”, не построил ее первым из всех, как качели для висячего натиска, заимствовав силу оружия от ярости животного, защищающего себя головой