Первая оборона Севастополя, 1854–1855 гг. - [2]
Предки наши на агрессию врага, помимо воинского сопротивления, ответили сплочением вокруг православной веры. «Битва за Ясли Господни» породила целый мир православных героев, легенд и преданий. 150 священнослужителей были награждены за отличия в Крымской войне. Героическое воинское священство получило достойное художественное отражение на эпическом полотне легендарной севастопольской Панорамы. Первое имя в этом ряду – архиепископ Херсонский и Таврический Иннокентий (Борисов), спустя полтора столетия причисленный к лику святых. Крымский «Златоуст», неутомимый вдохновитель защитников города, именно он 27 июля 1854 года освятил закладку храма Святого князя Владимира, ставшего усыпальницей выдающихся русских адмиралов – М. П. Лазарева, В. А. Корнилова, В. И. Истомина, П. С. Нахимова и других. В своей речи «при заложении храма» архиепископ Иннокентий осмыслял оборону Севастополя именно как защиту православных основ государства Российского: «Здесь купель нашего крещения, здесь начало нашей священной истории и народных преданий. Уступить после сего страну эту кому бы то ни было значило бы для России отказаться от купели своего крещения, изменить памяти Св. Владимира… Такова, говорю, сила и таков смысл нынешнего нашего священнодействия по отношению к врагам нашим!».
В ряду православных героев – священники самого старого на территории России Георгиевского монастыря на мысе Фиолент, основанного, по преданию, в 891 году (в 1820 году в обители останавливались на ночлег генерал Н. Н. Раевский и молодой Пушкин). В монастыре была смонтирована телеграфная станция, связывавшая командование союзных сил с Лондоном и Парижем через Варну посредством подводного кабеля. Пренебрегая присутствием врага, объявившего их пленниками, монахи ни на день не прекращали молитвы о победе русского оружия.
С началом боевых действий Николай I отправил в Севастополь список с иконы Божией Матери «Умиление», перед которой всю жизнь молился и скончался преподобный Серафим. Главнокомандующий войсками князь А. С. Меншиков в лучших традициях «образованного» общества оставил ее в каком-то чулане. Только после запроса государя о судьбе иконы ее разыскали, но на Южную сторону Севастополя, в сражающуюся армию так и не отправили, оставив на Северной стороне. Именно Северная сторона города, как известно, так и не была взята неприятелем.
30 марта 1856 года подписывается Парижский мирный договор. 12 июля последние войска союзников покидают Крым, а уже 14 июля Александр II учреждает в Таврической губернии (как свидетельство победы духа над материальным злом) Косьмо-Дамиановский монастырь на чудотворном источнике – одну из любимых обителей русских самодержцев, особенно царя-мученика Николая II. Учреждение монастыря вполне естественная форма ознаменования финала для войны, которую современники называли «битвой за Ясли Господни».
В советское время своеобразное табу на полное и подробное освещение истории Крымской войны наложили, с одной стороны, резко отрицательная оценка К. Марксом и Ф. Энгельсом военной политики Николая I, с другой – известные слова В. И. Ленина о том, что война «показала гнилость и бессилие крепостной России». Ясно, что в советской историографии Россия просто обязана была проиграть Крымскую войну.
Основоположники марксизма, в полном согласии с новоявленными европейскими крестоносцами и либеральными демократами, были сторонниками полного поражения царизма как «главной силы реакции». Они видели в этом путь для свободного развития революционного движения в Европе. Оценивая европейскую буржуазию как «реакционную», Маркс и Энгельс соглашались, тем не менее, принести Россию ей в жертву только на том основании, что Англия и Франция находились на более высокой ступени экономического развития, имели сформировавшийся рабочий класс, передовые политические учреждения, а значит, возглавляли общественный прогресс.
Жизнь жестоко накажет «прогрессистов». ХХ век и история Германии наглядно продемонстрируют, как легко «передовой рабочий класс» превращается в ударную силу фашизма. Хребет этим крестоносцам ХХ века (даже на солдатских бляхах они выбьют клятву верности своему богу) ценой огромных жертв придется ломать полукрестьянской, такой не передовой и совсем не либеральной Советской России. Именно в годы Великой Отечественной войны Страна Советов впервые помирится с православной церковью и принесет ей первое покаяние. Именно в годы войны Сталин одобрит и напечатает монографию о Крымской войне академика Е. В. Тарле.
В 20-е годы мы с каким-то остервенением поснимаем в Севастополе памятники русским адмиралам. Ведь они же служили царю! Только после Великой Отечественной памятники вернутся в город, но православная составляющая Восточной войны так и останется под спудом. В результате ни в Свято-Никольский храм-памятник, ни на Севастопольское братское кладбище (не совсем точно, но зато выразительно называемое в народе «стотысячным») за весь ХХ век никто из советских лидеров – ни Сталин, ни Хрущев, ни Брежнев, ни Горбачев – так ни разу и не придет. А ведь на братском «стотысячном» лежат русские воины самых разных национальностей, о чем говорят уже названия тех десятков полков, в боевых порядках которых они сражались, – Московский и Киевский, Минский и Эриванский, Литовский и Люблинский, Камчатский и Житомирский, Вологодский и Якутский, Полтавский и Тобольский…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Н.Ф. Дубровин – историк, академик, генерал. Он занимает особое место среди военных историков второй половины XIX века. По существу, он не примкнул ни к одному из течений, определившихся в военно-исторической науке того времени. Круг интересов ученого был весьма обширен. Данный исторический труд автора рассказывает о событиях, произошедших в России в 1773–1774 годах и известных нам под названием «Пугачевщина». Дубровин изучил колоссальное количество материалов, хранящихся в архивах Петербурга и Москвы и документы из частных архивов.
После присоединения Грузии к России умиротворение Кавказа стало необходимой, хотя и нелегкой задачей для России, причем главное внимание было обращено на утверждение в Закавказье. Присоединяя к себе Грузию, Россия становилась в открыто враждебные отношения к Турции, Персии и к горским народам. Сознавая, что для успешных действий в Грузии и Закавказье нужен не только человек умный и мужественный, но и знакомый с местностью, с нравами и обычаями горцев, Александр I назначил астраханским военным губернатором и главнокомандующим в Грузии князя Цицианова.
После смерти князя Цицианова явилось три начальника на Кавказе: на линии – генерал-лейтенант Глазенап, в Закавказье – генерал-майоры Портнягин и Несветаев. Дела с каждым днем все более и более запутывались, и двойственность власти вела к беспорядкам.
Н.Ф. Дубровин – историк, академик, генерал. Он занимает особое место среди военных историков второй половины XIX века. По существу, он не примкнул ни к одному из течений, определившихся в военно-исторической науке того времени. Круг интересов ученого был весьма обширен. Данный исторический труд автора рассказывает о событиях, произошедших в России в 1773–1774 годах и известных нам под названием «Пугачевщина». Дубровин изучил колоссальное количество материалов, хранящихся в архивах Петербурга и Москвы, и документы из частных архивов.
Н.Ф. Дубровин – историк, академик, генерал. Он занимает особое место среди военных историков второй половины XIX века. По существу, он не примкнул ни к одному из течений, определившихся в военно-исторической науке того времени. Круг интересов ученого был весьма обширен. Данный исторический труд Н.Ф. Дубровина рисует картину завоевания русскими Кавказа, борьбу их с местным населением и времена наместничества. Подробно описаны не только военные события, но также быт и обычаи горных племен; жизнь их до принесения русских законов и после.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.
К 70-ЛЕТИЮ ЛЕГЕНДАРНОЙ ОПЕРАЦИИ «БАГРАТИОН».Победный 1944-й не зря величали «годом Десяти Сталинских ударов» – Красная Армия провела серию успешных наступлений от Балтики до Черного моря. И самым триумфальным из них стала операция «Багратион» – сокрушительный удар советских войск в Белоруссии, увенчавшийся разгромом группы армий «Центр» и обвалом немецкого фронта.Эту блистательную победу по праву прозвали «Сталинским блицкригом» и «возмездием за 1941 год» – темпы наступления наших войск в Белоруссии были сравнимы со стремительным продвижением Вермахта тремя годами ранее, хотя Красная Армия и не имела преимущества стратегической внезапности.
К 75-летию Советско-финской войны, которую сами ветераны чаще называли «Зимней». Вся правда о подвиге и трагедии Красной Армии, ценой огромных потерь одержавшей одну из самых трудных побед в нашей истории. Глубокий анализ хода боевых действий, дополненный подробной информацией обо всех танковых частях, воевавших как на Карельском перешейке, так и севернее Ладоги.«Ломят танки широкие просеки…» – пелось в знаменитом марше «Принимай нас, Суоми-красавица!» Почему же, имея 30-кратное превосходство в бронетехнике, Красная Армия не смогла разгромить врага «малой кровью»? Чем объясняются огромные потери советских танков – около 3500 машин? Каким образом удалось в считанные недели переломить ситуацию, обучив пехоту взаимодействовать с танкистами, саперами и артиллерией? Как зарекомендовали себя штурмовые, блокировочные и подвижные танковые группы в тяжелейших условиях озерно-лесисто-болотистой местности, метрового снежного покрова и 50-градусных морозов? Благодаря кому жестокие поражения (чего стоил один только разгром 34-й легкотанковой бригады!) сменились победными танковыми операциями, такими как февральский прорыв главной полосы обороны «линии Маннергейма» в районе высоты 65,5 или переправа по льду Финского залива и захват стратегического плацдарма, перерезавшего шоссе Выборг – Хельсинки?..Отвечая на самые сложные и болезненные вопросы, эта книга воздает должное подвигу Красной Армии.