Первая могила справа - [55]

Неужели он не испытывает ни капельки благодарности? Разве я многого хочу? Лишь чуточку родственного лицеприятия.

Дядя Боб, как обычно, говорил по телефону. Стоявший у открытого багажника патрульной машины Гаррет поднял на меня глаза, и в его взгляде мелькнула тревога. Чертыхнувшись про себя, я поняла, что прихрамываю из-за боли в ребрах и ноге. Скрипнув зубами, выпрямила спину и постаралась идти нормально. Из-за этого вскоре пришлось остановиться и передохнуть. Боюсь, моя походка напоминала популярный в восьмидесятые танец робота.

— Поверить не могу, что ты не переломала все двадцать семь ребер, — произнес Гаррет, когда я приблизилась, дергаясь, точно марионетка.

— У меня не двадцать семь ребер.

— Уверена? — усомнился он, оглядывая мою грудную клетку. — Пожалуй, мне стоит их сосчитать.

По-дурацки обидевшись, я инстинктивно обхватила руками живот, чтобы себя защитить.

— Только если хочешь лишиться руки, — предупредила я, хотя в джинсах, белой футболке и темно-синем пуленепробиваемом жилете Гаррет выглядел очень сексуально. Настоящий мачо. — Не волнуйся, — продолжала я, — наверняка однажды тебе пригодится умение считать.

Он ухмыльнулся как ни в чем не бывало и проверил обойму.

— Конечно.

— Ладно, я пойду в обход.

— Зачем?

— Потому что мне можно. А тебе нельзя.

— Смотри, чтобы тебя не подстрелили.

Я фыркнула — можно подумать, его заботила моя жизнь — и поковыляла прочь.

— И не упади никуда, — громким шепотом напутствовал меня Гаррет.

Чудак-человек.

Не успели мы с симпатичным полицейским по имени Руперт спрятаться за домом, как из квартиры Онтивероса донесся звук, похожий на выстрел. Руперт вскочил на ноги, перемахнул через двухметровую изгородь, понесся к черному ходу и замер у красной кирпичной стены здания с пистолетом наизготовку. Молодо-зелено.

Будучи старше и умнее, я решила пройти через пролом в ограде, где некогда была калитка. Вспомнив предостережение Гаррета — не попасть в перестрелку и не получить пулю в сердце — и учитывая обстоятельства, я с трудом нагнулась и пробралась во двор. И спустя двенадцать секунд растянулась в грязи, хватая ртом воздух. По-видимому, подозреваемый тоже заметил дыру в заборе. Почему-то, когда тебя окружили полицейские с никелированными бляхами, готовые в любую минуту открыть огонь, помеха в виде безоружной девицы (где бы она ни оказалась) кажется меньшим из зол. Не успела я налюбоваться аккуратной попкой Руперта, как в меня врезался огромный бандюк в капюшоне, очевидно собиравшийся пробить дыру во вселенной.

Мы рухнули на землю, и от боли в ребрах у меня искры посыпались из глаз. А еще я почувствовала страх. Его страх. Он был невиновен. Он никого не убивал. Черт.

Глава 13

Приличные женщины редко входят в историю.

Лорел Тэтчер Ульрих

Мои детективные способности никогда не войдут в легенду. Не попадут на страницы учебников по криминологии и в университетские аудитории. Но я уверена, что, если бы постаралась, смогла бы громко заявить о себе в чатах.

Раз уж я не способна подавать хороший пример, так буду хотя бы служить печальным предостережением.

Попытки Куки раздобыть список учеников и копии аттестатов из школы Рейеса провалились. Редко, но так бывает. Кажется, дело в законах и соблюдении конфиденциальности. Узнав это, я отправилась в полицеский участок с одной-единственной целью. Скорчив на своем опухшем, покрытом синяками лице свирепую гримасу, потопала прямо в комнату для допросов, не обращая внимания на косые взгляды.

Вдруг кто-то свистом окликнул меня.

Я замедлила шаг и оглядела участок, но ничего, кроме столов и людей в форме, не заметила. Тогда я перевела взгляд на туалеты. Пожилая мексиканка в легком цветастом платье поманила меня скрюченным пальцем. Ее голову и плечи покрывала черная кружевная мантилья, и я готова была побиться об заклад, что старуха печет тортильи, как никто в округе. По крайней мере, пекла, пока была жива.

Мне было некогда общаться с призраками, но я не могла отказаться. Никогда не могу им отказать. Я огляделась по сторонам и прокралась в женский туалет, напустив на себя невозмутимый вид, хоть и непонятно зачем. Едва ли в зове природы есть что-то противозаконное. Спустя пять минут я так же осторожно вышла из туалета. Только теперь я была вооружена до зубов — образно выражаясь — и готова торговаться.

Я заметила дядю Боба у дверей комнаты наблюдения. Он о чем-то увлеченно беседовал с сержантом Дуайтом.

— Хочу заключить сделку, — заявила я, бесцеремонно влезая в разговор.

Дуайт смерил меня злобным взглядом.

Диби заинтересованно приподнял брови:

— Какую же?

— Хулио Онтиверос не убивал адвокатов. — Обычно преступник буквально излучает вину. Я это за милю чую. А Хулио Онтиверос был невиновен. По крайней мере, в убийстве. А то, что мы приняли за выстрел в квартире, на самом деле был выхлоп мотоцикла. Онтиверос на ночь занес его в дом, чтобы не украли. Хитрый малый.

— Здорово, — сержант Дуайт закатил глаза, — рад, что вы нам это сообщили.

Дядя Боб нахмурился, опустил голову и шагнул ко мне:

— Ты уверена?

— Вы серьезно? — недоверчиво уточнил сержант.

Дядя Боб, внезапно рассердившись, бросил на Дуайта холодный взгляд, от которого увяла бы и морозоустойчивая зимняя роза. Тот сжал зубы, повернулся к нам спиной и уставился на подозреваемого за зеркальным стеклом.