Первая мировая война - [68]
11 ноября Девятая армия нанесла удар по 5-му Сибирскому корпусу, обрушив на его чересчур растянутые и неукрепленные позиции всю мощь своей артиллерии. Между сибиряками и остальной частью Второй армии, уже продвинувшейся на некоторое расстояние в направлении немецкой границы, образовался пятидесятикилометровый разрыв. Хотя на этом фронте русская армия численно превосходила германскую, имея двадцать четыре дивизии против пятнадцати, у немцев было позиционное преимущество, и они им воспользовались. Только на четвертый день их наступления, которое иногда называют Второй битвой за Варшаву, в Ставке расценили эту ситуацию как кризисную. К счастью, русское командование сразу признало, что ситуация может быть сохранена только поспешным отступлением. Приказ выйти из боя был выполнен весьма эффективно. За два дня форсированного марша Вторая русская армия отступила к Лодзи, крупному городу хлопкового ткачества, железнодорожному центру, набитому припасами. В результате получилось, что немцы "свернули не на ту дорогу". Русские войска вышли во фланг противнику с севера и с юга, и три немецкие резервные дивизии на некоторое время оказались в окружении. Их с трудом удалось выручить: солдаты были уверены, что уже захвачены в плен и что поезда посланы по приказу русской Ставки из Лодзи, чтобы отвезти их в неволю.
Лодзинская операция завершилась 23 ноября. Она не принесла ни поражения русским, ни победы немцам. Людендорфу все-таки удалось представить ее победой немецких войск и таким образом добиться от Фалькенгайна передачи ему четырех германских корпусов. 2-й и 12-й армейские, 3-й и 21-й резервные корпуса были переведены с запада на восток для использования в операциях в северном секторе в качестве Десятой армии. Еще один корпус, 24-й резервный, прибыл из Франции, чтобы присоединиться к австрийцам в южном секторе. Развертывание пополнений на севере было ошибкой. В течение декабря они привлекались для участия в серии фронтальных атак, итогом которых стал захват Лодзи 6 декабря, но выдохлись после 50-километрового продвижения к рекам Равке и Бзуре, небольшим притокам Вислы юго-западнее Варшавы. Эта местность была превосходна для наступательных операций — широкие пахотные равнины, где в 1939 году польской армии удалось провести свою единственную успешную контратаку против гитлеровского блицкрига. Но эти места так же хорошо подходили для обороны в окопах; русские прекрасно умели это делать. Натолкнувшись на русские окопы, немцы также выкопали траншеи. В итоге приход зимы застал центральный сектор Восточного фронта полностью неподвижным. Фронт оставался замороженным, как физически, так и в военном плане, до следующего лета.
На юге прибытие пополнения немецким войскам, особенно 47-й резервной дивизии 24-го резервного корпуса, должно было привести к достижению совершенно других результатов. В течение ноября австрийцы сплотились, несмотря на их недавние неудачи и страшные потерн, которые они за собой повлекли, и провели серию контратак в районе Кракова. Усиленные правым крылом Девятой немецкой армии, которой теперь вместо получившего повышение Гинденбурга командовал Маккензен, и Второй армией Бем-Эрмолли, прибывшей с Карпат, они сумели в беспорядочном сражении с большими потерями занять территорию к северу от Вислы, между Краковом и Ченстоховой, святым для поляков городом. Однако русские армии Юго-Западного франта — Вторая, Пятая, Четвертая, Девятая, Третья и Одиннадцатая — не только имели значительный численный перевес, но и могли привлечь подкрепление. После десятидневного сражения, которое началось 16 ноября, Конрад был вынужден признать свое поражение и отвести войска на позиции, находящиеся еще ближе к границе Германии, чем те, с которых он начал наступление. Южнее Кракова последствия оказались еще хуже. Поскольку войска с фронта в Карпатах были отведены для наступления на Краков и Ченстохову, пять главных проходов через горы остались незащищенными перед наступлением русских частей. 20 ноября Брусилов занял перевал Лупков, и к 29 ноября Бороевич, его австрийский оппонент, оказался перед лицом перспективы наступления неприятеля на Будапешт.
Затем в положении австрийцев совершенно неожиданно наступила перемена к лучшему. Это стало результатом проявления хорошо продуманной инициативы в тот момент, когда обстоятельства начали складываться не в пользу противника. Нерешительность, столь часто проявляемая русским высшим командованием, в дальнейшем способствовала действиям австрийцев. 29 ноября великий князь Николай вызвал Рузского и Иванова, двух командующих фронтами, в штаб Ставки в Седлице, чтобы обсудить будущие операции. Как обычно, они разошлись во мнениях, Рузский хотел отвести войска на Северо-Западном фронте к Варшаве, поскольку они понесли большие потери под Лодзью. Напротив, Иванов видел в задержках, которые он навязал австрийцам на линии Краков — Ченстохова, благоприятную возможность, которую не следовало упускать. Он намеревался перегруппировать войска и возобновить наступление. Иванов доказывал, что "путь 8 Берлин лежит через Австро-Венгрию". Он выбрал этот путь, но свобода его действий зависела даже не от разрешения Великого князя, но от доступности припасов и подкрепления. Пополнение было весьма многочисленным, в октябре — ноябре было призвано 1 400 тысяч новобранцев, однако они были неподготовлены, зачастую им недоставало оружия. Снаряжения вообще сильно не хватало. Русские заводы еще не достигли уровня производства, на который они вышли в 1915 году. Белое море было заковано льдами, а Балтика и Черное море блокировано флотами враждебных государств, что делало импорт невозможным. Артиллерия получала всего по десять снарядов на орудие в день.
