Первая красавица - [3]
Б а з и с о в. Ну что вы, что вы. Я ведь в некотором роде и консерватор, старой школы придерживался. А тут, вот видите, решил отойти. Практика жизни — великая вещь…
Г у р ь е в а. Она у вас никогда не дает осечки.
Л у н ц (посмеиваясь). Это молодые теперь все о новаторстве шумят.
С н е т к о в (как стихи). Зеленый шум, зеленый шум!
Б а з и с о в. А я им говорю: молодость горяча и поспешна. Ей нужны, как бы это…
С н е т к о в. Умный совет и отеческий глаз.
Б а з и с о в. О! Именно это я и имел в виду.
Э л л а (не выдержав). А ругать молодежь — первый признак старости.
Б а з и с о в. Слыхали, какие идейки у нас бродят? (Элле, морщась.) Позвоните-ка лучше в партком, Карбашов пришел?
Э л л а (набрав номер телефона). Не отвечает.
Б а з и с о в. О, черт! У него всегда сода есть. С утра проклятая изжога одолевает. А тут еще с выступлением по радио голову морочат. Весь вечер вчера загубил. (Достает из кармана листки бумаги.) Ну что я им скажу? (Читает.) «Наша мастерская разрабатывает комплекс сооружений порта и городка моряков на побережье Камчатки. Главный инженер товарищ Кашинцев выезжал на место уточнить проект». (Разводит руками.) Что еще?
С н е т к о в (быстро). Коллектив мастерской обязался досрочно представить документацию, с тем чтобы строители своевременно начали работы по нулевому циклу. Каждый сотрудник мастерской обязался… и так далее, и так далее. Я, как автор проекта, обещаю… и так далее, и так далее.
Э л л а. Но мы не брали никаких обязательств.
С н е т к о в. Неважно, все так выступают.
Б а з и с о в. Правильно. Очень хорошо. Дорогой, добавьте-ка там, что надо. (Сует листки.) Честное слово, три фасада легче спроектировать.
С н е т к о в (пожимая плечами). Попробую.
Б а з и с о в. Кстати, о документации. Давайте-ка мы все вместе с Кашинцевым сядем в конце дня и уточним.
Г у р ь е в а. Но ровно полпятого у нас репетиция.
Б а з и с о в. Вот еще несчастье на мою голову. (Морщится.) Один вид ваших бандур чего стоит. Неужели нельзя эту консерваторию куда-нибудь перенести?
Г у р ь е в а. Геннадий Демьянович, не зажимайте инициативу профкома!
Б а з и с о в. Ну да, Григи, Сен-Сансы и прочие романсы. Будь они трижды неладны.
Л у н ц. У нас Бах — Бузони.
Б а з и с о в. Прекрасно. В мастерской теперь не работа, а сплошной Бузони пошел. (Строго.) Придет Кашинцев, сразу соберемся и быстро все обговорим.
Делает знак Элле, та берет бумаги и вместе с Базисовым уходит в кабинет.
Л у н ц (надевая нарукавники). Ну-с, зарядочка подхалимажем окончена. Адель, передайте-ка мне альбом номер восемь.
Г у р ь е в а (отдавая альбом). Что поделаешь. И он привык, и мы привыкли. Надеюсь, я сегодня не очень пережимала?
С н е т к о в (с улыбкой). Вы всегда не очень…
Г у р ь е в а. Ничего. Он принимает это по утрам, как витамины. Зато видели, как я была неумолима, когда он хотел заседать после работы?
С н е т к о в. Старая привычка. Днем где-то носится, а потом появляется и с Кашинцевым устраивает посиделки на весь вечер.
Л у н ц. Борис Николаевич мягкий человек. Вот придет и опять засядут.
С н е т к о в. Хм. Да. Он-то придет, а что мне делать? (Роется в карманах.) Пять рублей есть…
Г у р ь е в а. Что случилось?
С н е т к о в. Понимаете, я должен Борису Николаевичу пятнадцать рублей и обещал отдать их в день приезда. А теперь тем более, человек из больницы…
Г у р ь е в а. Как, у вас опять нет денег?
С н е т к о в. Видите ли… Мне вчера предложили очень редкое издание Карамзина, и я не удержался… К тому же мой Карамзин не полный. Потом вот пришлось, в некотором роде, экипироваться. Так что, сами понимаете…
Г у р ь е в а. Ну как вы живете! Целая неделя до получки, а он покупает Карамзина. И потом, зачем вам эта кожанка, когда у вас нет вечернего костюма? Не пойдете же вы в ней в театр или в концерт.
С н е т к о в. В самом деле. Я как-то не подумал.
Г у р ь е в а. Ах, Леньчик, Леньчик. Когда вы наконец остепенитесь? Спокойная жизнь, милая семья, жена, детишки лепечут у ног…
Л у н ц. Черт знает что такое! (Потрясает альбомом.) Кто устроил это безобразие? Я вас спрашиваю: откуда на крыше дома, типового дома культуры… дамские лифчики?!
С н е т к о в. Что! Где?
Г у р ь е в а. Ах, боже мой! Это я показывала Веронике, какие теперь носят декольте. Вот вам резинка, и не кричите. (Снеткову.) Леньчик! Могу вам дать пять рублей, если они вас устроят. (Достает из сумочки деньги.)
С н е т к о в. Разумеется. Еще бы. (Берет.) Я сейчас также провентилирую этот вопрос у сметчиков, и, надеюсь, все будет в порядке. (Уходит.)
Раздается звонок телефона. Видя, что Эллы нет, Гурьева берет трубку.
Г у р ь е в а. Да. Я. Здравствуйте, Зина! Нет. Геннадий Демьянович у себя. Не надо? Ах так. Борис Николаевич приехал, а вы разве не знали? Ах так. Должен прийти. А, ну хорошо. (Кладет трубку.) Оказывается, милое дитя только сию минуту узнало о том, что прибыл жених.
Л у н ц. Как? Разве отец ей не сказал?
Г у р ь е в а. А ее, видите ли, не было дома. Изволила заночевать… у подруги.
Л у н ц. Перед самой-то свадьбой? Экое легкомыслие.
Г у р ь е в а. Ох, не говорите мне о свадьбе. Никогда не смогу понять вкусы мужчин. Вообще, все это так скоропалительно, совсем не в духе Бориса Николаевича.