Первая гражданская война в Риме - [2]

У Плутарха сохранились и два сообщения Фенестеллы — о похождениях Красса в Испании (Crass. 5.6) и о битве при Сакрипорте (Sulla 28.14). Свидетельства о последних днях Мария восходят к продолжателю труда Полибия стоику Посейдонию, который в составе родосского посольства находился в Риме на рубеже 87—86 гг. до н. э. и встречался с уже тяжело больным арпинатом (FGrH 87 F 37 = Plut. Mar. 45.7), а также к историографу Гаю Пизону (HRR I², 317 = Plut. Маr. 45. 8-9)[10]. Оба сообщения носят благоприятный для Мария характер[11]. О том, как описывалась гражданская война в не сохранившихся трудах других историографов (анналистов) и мемуаристов (Валерий Антиат, Лициний Макр, Клавдий Квадригарий, Рутилий Руф и др.), можно лишь строить более или менее вероятные гипотезы.

Первым сохранившимся до нашего времени источником о тех событиях стали сочинения Цицерона, находившегося во время гражданской войны в Риме и знавшего лично многих их участников. Благодаря ему сохранились ценнейшие сведения о политическом и экономическом положении в Риме и в некоторых общинах Италии (Ларин, Америя) во времена гражданской войны. Господство Цинны и его преемников он называл «господством дурных», improborum dominatus, а его установление, как позднее и диктатуры Цезаря, — победой людей «бесчестных и пропащих», improbi и perditi[12]. В то же время он не отрицал, что это были три года без войны, triennium sine armis (Brut. 308) — характеристика, обретшая популярность в историографии нового и новейшего времени и подразумевающая положительные стороны этого периода[13]. Примечателен его подход к личности Мария — земляка и homo novus, как и сам Цицерон. Он нередко весьма похвально отзывался о нем в речах перед народом, тогда как в выступлениях перед сенатом, письмах и философских трактатах, т.е. перед иной аудиторией, куда чаще и жестче критиковал его[14]. Цицерон сравнивал свое возвращение из изгнания с мариевым, поскольку тот, вернувшись в Рим, устроил резню, чего не было в случае с ним[15]. Осуждается автором сочинений за жестокость Цинна (Phil. XI. I)[16], но он положительно оценивается как военачальник (Font. 43)[17], а указание на развязывание им (как и Марием) гражданской войны сопровождается наряду с осуждением признанием определенной легитимности его действий (recte, immo iure fortasse), поскольку речь шла о возвращении из изгнания[18]. Обращает на себя внимание и достаточно позитивное отношение Цицерона к П. Сульпицию, который является одним из участников диалога «Об ораторе» и подвергается довольно умеренной критике за деятельность в качестве трибуна[19]. Примечательно также, что Сулла, Марий, Цинна и Октавий в весьма сдержанных выражениях осуждаются Цицероном за разжигание гражданской войны (но не за дальнейшее поведение) и признаются «оптиматами» (Har. resp. 53-54). Не имеет значения, что думал сам оратор[20], явно не симпатизировавший всем четверым; важно, что он рассчитывал на положительный отклик аудитории[21]. Впрочем, циннанский режим оратор осуждал и в речах для народа, и в сочинениях для узкого круга.

Некоторые сведения о гражданской войне, а также интересные суждения о Сулле и Марии сохранились у Саллюстия. Хотя его «Historiae» начинались с 78 г., в I. 31-53, 90-96 освещаются события bellum civile, в том числе деятельность Сертория[22]. В них мало сведений, отсутствующих в других источниках, но они позволяют предполагать, что именно к Саллюстию восходили многие сообщения других античных авторов на интересующую нас тему — в частности, Плутарха и Аппиана. Примечательно отношение писателя к Сулле и Марию. Для обоих он находит слова похвалы, но также и неодобрения (см. Cat. 11.4; lug. 63. 2-6; 95. 3-4 etc.). Ни тот, ни другой не являются в его глазах носителями virtus[23], которой наделяется даже будущий враг Рима Югурта (пока он служит Риму — lug. 9.2). Это вполне соответствует взглядам Саллюстия, отказавшегося от участия в политике (Cat. 4. 1-2) и тем самым от поддержки любой из сторон в гражданской войне.

Немалую ценность представляют эксцерпты из XXXVII и XXXVIII книг «Исторической библиотеки» Диодора Сицилийского, чьим важнейшим источником по интересующим нас событиям мог быть Посейдоний[24]. В них содержатся ценнейшие сведения о борьбе за консулат 88 г., осаде Рима Цинной и Марием в 87 г., финальном этапе гражданской войны 83—82 гг. до н. э. И хотя не все сообщения греческого автора вызывают доверие[25], подчас они важны тем, что являются отражением пропаганды сторон — точнее, стороны, а именно сулланцев. В дошедших до нас фрагментах Сулла представлен как образец милосердия и умеренности, чего никак нельзя сказать о его врагах. Впрочем, взгляд на Мария тоже неоднозначен — в свои лучшие дни он вполне положительный герой, и только к старости погоня за властью и богатством губит его (Dowling 2000, 319-320). Эта точка зрения отличается от той, что проводится в мемуарах Суллы, который возводил свою вражду с арпинатом еще ко временам Югуртинской войны, она ближе к саллюстиевой. Не без уважения отзывается Диодор и о Марии Младшем, храбро сражавшемся с Суллой, а также об отказавшемся перейти на сторону последнего Перперне, обычно поносимом в античной традиции