Первая гражданская война в Риме - [2]
У Плутарха сохранились и два сообщения Фенестеллы — о похождениях Красса в Испании (Crass. 5.6) и о битве при Сакрипорте (Sulla 28.14). Свидетельства о последних днях Мария восходят к продолжателю труда Полибия стоику Посейдонию, который в составе родосского посольства находился в Риме на рубеже 87—86 гг. до н. э. и встречался с уже тяжело больным арпинатом (FGrH 87 F 37 = Plut. Mar. 45.7), а также к историографу Гаю Пизону (HRR I>2, 317 = Plut. Маr. 45. 8-9)[10]. Оба сообщения носят благоприятный для Мария характер[11]. О том, как описывалась гражданская война в не сохранившихся трудах других историографов (анналистов) и мемуаристов (Валерий Антиат, Лициний Макр, Клавдий Квадригарий, Рутилий Руф и др.), можно лишь строить более или менее вероятные гипотезы.
Первым сохранившимся до нашего времени источником о тех событиях стали сочинения Цицерона, находившегося во время гражданской войны в Риме и знавшего лично многих их участников. Благодаря ему сохранились ценнейшие сведения о политическом и экономическом положении в Риме и в некоторых общинах Италии (Ларин, Америя) во времена гражданской войны. Господство Цинны и его преемников он называл «господством дурных», improborum dominatus, а его установление, как позднее и диктатуры Цезаря, — победой людей «бесчестных и пропащих», improbi и perditi[12]. В то же время он не отрицал, что это были три года без войны, triennium sine armis (Brut. 308) — характеристика, обретшая популярность в историографии нового и новейшего времени и подразумевающая положительные стороны этого периода[13]. Примечателен его подход к личности Мария — земляка и homo novus, как и сам Цицерон. Он нередко весьма похвально отзывался о нем в речах перед народом, тогда как в выступлениях перед сенатом, письмах и философских трактатах, т.е. перед иной аудиторией, куда чаще и жестче критиковал его[14]. Цицерон сравнивал свое возвращение из изгнания с мариевым, поскольку тот, вернувшись в Рим, устроил резню, чего не было в случае с ним[15]. Осуждается автором сочинений за жестокость Цинна (Phil. XI. I)[16], но он положительно оценивается как военачальник (Font. 43)[17], а указание на развязывание им (как и Марием) гражданской войны сопровождается наряду с осуждением признанием определенной легитимности его действий (recte, immo iure fortasse), поскольку речь шла о возвращении из изгнания[18]. Обращает на себя внимание и достаточно позитивное отношение Цицерона к П. Сульпицию, который является одним из участников диалога «Об ораторе» и подвергается довольно умеренной критике за деятельность в качестве трибуна[19]. Примечательно также, что Сулла, Марий, Цинна и Октавий в весьма сдержанных выражениях осуждаются Цицероном за разжигание гражданской войны (но не за дальнейшее поведение) и признаются «оптиматами» (Har. resp. 53-54). Не имеет значения, что думал сам оратор[20], явно не симпатизировавший всем четверым; важно, что он рассчитывал на положительный отклик аудитории[21]. Впрочем, циннанский режим оратор осуждал и в речах для народа, и в сочинениях для узкого круга.
Некоторые сведения о гражданской войне, а также интересные суждения о Сулле и Марии сохранились у Саллюстия. Хотя его «Historiae» начинались с 78 г., в I. 31-53, 90-96 освещаются события bellum civile, в том числе деятельность Сертория[22]. В них мало сведений, отсутствующих в других источниках, но они позволяют предполагать, что именно к Саллюстию восходили многие сообщения других античных авторов на интересующую нас тему — в частности, Плутарха и Аппиана. Примечательно отношение писателя к Сулле и Марию. Для обоих он находит слова похвалы, но также и неодобрения (см. Cat. 11.4; lug. 63. 2-6; 95. 3-4 etc.). Ни тот, ни другой не являются в его глазах носителями virtus[23], которой наделяется даже будущий враг Рима Югурта (пока он служит Риму — lug. 9.2). Это вполне соответствует взглядам Саллюстия, отказавшегося от участия в политике (Cat. 4. 1-2) и тем самым от поддержки любой из сторон в гражданской войне.
Немалую ценность представляют эксцерпты из XXXVII и XXXVIII книг «Исторической библиотеки» Диодора Сицилийского, чьим важнейшим источником по интересующим нас событиям мог быть Посейдоний[24]. В них содержатся ценнейшие сведения о борьбе за консулат 88 г., осаде Рима Цинной и Марием в 87 г., финальном этапе гражданской войны 83—82 гг. до н. э. И хотя не все сообщения греческого автора вызывают доверие[25], подчас они важны тем, что являются отражением пропаганды сторон — точнее, стороны, а именно сулланцев. В дошедших до нас фрагментах Сулла представлен как образец милосердия и умеренности, чего никак нельзя сказать о его врагах. Впрочем, взгляд на Мария тоже неоднозначен — в свои лучшие дни он вполне положительный герой, и только к старости погоня за властью и богатством губит его (Dowling 2000, 319-320). Эта точка зрения отличается от той, что проводится в мемуарах Суллы, который возводил свою вражду с арпинатом еще ко временам Югуртинской войны, она ближе к саллюстиевой. Не без уважения отзывается Диодор и о Марии Младшем, храбро сражавшемся с Суллой, а также об отказавшемся перейти на сторону последнего Перперне, обычно поносимом в античной традиции
Луций Корнелий Сулла — одна из самых ярких и в то же время загадочных фигур в истории Древнего Рима. Он прославился как полководец и политик, писатель и покровитель искусства. Однако, прежде всего его имя связано с диктатурой, установившей режим террора и подготовившей переход Рима от Республики к Империи. Судьба Суллы соткана из противоречий: блестящий полководец, не присоединивший ни пяди земли; крупный реформатор, чья политическая система продержалась всего десять лет; плодовитый писатель, чьи сочинения дошли до нас в жалких отрывках.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.
Последний византийский император из династии Комнинов вошел в историю как фигура исключительная. Еще со времени Никиты Хониата утвердилось мнение, активно распространяемое в новое время (особенно представителями историографии эпохи Просвещения), что Андроник I Комнин был типичным тираном на троне, не разбиравшим средств для достижения собственных целей. Андроник I проводил политику жестокого террора и социальной демагогии, что привело не только к непрочности его режима, но и к последующему упадку и гибели Империи в 1204 году.
Известный итальянский историк Джина Фазоли представляет на суд читателя книгу о едва ли не самом переломном моменте в истории Италии, когда решался вопрос — быть ли Италии единым государством или подпасть под власть чужеземных правителей и мелких феодалов. X век был эпохой насилия и бесконечных сражений, вторжений внешних захватчиков — венгров и сарацин. Именно в эту эпоху в муках зарождалось то, что ныне принято называть феодализмом. На этом фоне автор рассказывает о судьбе пяти итальянских королей, от решений и поступков которых зависела будущая судьба Италии.
Банников Андрей Валерьевич. Эволюция римской военной системы в I—III вв. (от Августа до Диоклетиана). — СПб.: ЕВРАЗИЯ, 2013. — 256 с., 48 с. цв. илл. Образование при Августе института постоянной армии было поворотным моментом во всей дальнейшей римской истории. Очень скоро сделался очевидным тот факт, что безопасность империи требует более многочисленных вооруженных сил. Главными препятствиями для создания новых легионов были трудности финансового характера. Высокое жалованье легионеров и невозможность предоставить ветеранам в полном объеме полагавшегося им обеспечения ставили правительство перед практически неразрешимой дилеммой: каким образом сократить расходы на содержание войск без ущерба для обороноспособности государства.
Латинские королевства на Востоке, возникшие в результате Крестовых походов, стали островками западной цивилизации в совершенно чуждом мире. Наиболее могущественным из этих государств было Иерусалимское королевство, его центром был Святой Град Иерусалим с находящимся там Гробом Господним, отвоевание которого было основной целью крестоносцев. Жан Ришар в своей книге «Латино-Иерусалимское королевство» показывает все этапы становления государственности этого уникального владения Запада на Востоке, методично анализируя духовные и социальные причины его упадка и гибели.