Первая Государственная дума. От самодержавия к парламентской монархии. 27 апреля – 8 июля 1906 г. - [110]

У России было все это; и «государственные» люди очень большого калибра, и «революционеры» громадной разрушительной силы. Но что показала либеральная общественность в лице кадетской фракции в эпоху 1-й Государственной думы? Она оказалась способна только мешать; мешала в их деле и революционерам, и реформаторам. Разрушительного динамизма у нее не было; революции она сделать не могла. А своих государственных людей она не выдвинула потому, что свою созидательную силу они могли бы показать только в сотрудничестве с исторической властью; а этого кадетская партия не захотела, так как легкомысленно вообразила, что власть «повержена» и «подняться не может», что «революционеры» им подчинятся и что они все смогут одни. И жизнь прошла мимо этих детских претензий.

Вожди кадетской партии погубили ее этою близорукою тактикой, своей игрой в революцию. Конечно, все эпохи «переломов», будь то Петра Великого или конвента, благоприятствуют «революционному» настроению и приемам. Нормальное развитие жизни тогда вообще нарушается; прежние правовые привычки свою силу теряют; а тогда для либерализма нет его главной основы. Такую эпоху перелома переживали и мы тогда, когда под напором «Освободительного Движения» зашаталась вековая твердыня Самодержавия. Прежнее право свое обаяние потеряло. Но эта бурная эпоха должна была окончиться 17 октября 1905 года. Перед 1-й Думой, в 1906 году, стояла уже совсем другая, не разрушительная, а созидательная задача – примирить старое с новым. Но кадетские «вожди» этой задачи не сумели понять или не захотели принять. Их таланты и оказались направлены на ложную и вредную цель.

Такому бесславному концу помогло и другое. Эпохи переломов создают ту специфическую нездоровую атмосферу, которую Милюков сочувственно назвал «энтузиазмом от широкого размаха событий». Он упрекнул меня в том, что я ее не заметил[100]. Он ошибается; я ее очень заметил. Это – болезнь почти всех блестящих эпох, которая может принести много вреда, если ее принимать за здоровье. Ибо она представляет благодарную почву для человеческих слабостей. В жизни общества все нужны друг другу и на общее благо не меньше героев политики работают скромные люди, которые об этом не подозревают и ни на что не претендуют. Но управление государством есть дело профессиональное. В старину это было неотъемлемой монополией государственной власти; в наш демократический век эту монополию взяли «политики». Это здоровый процесс. Но в эпохи «энтузиазма» и это меняется. Тогда все хотят сами делать политику, презрительно смотрят на «обывателей», которые заняты личными своими делами; тогда начинают верить, что «кухарка может управлять государством» и неискушенные люди вносят в государственное дело чисто детскую уверенность, что все очень просто, что всего можно сразу достигнуть, стоит лишь не бояться. В.В. Шульгин в 1917 году где-то сказал: «Самодержавие – это когда играет оркестр, а публика не смеет ни шикать, ни аплодировать. Конституция – это когда публика получает право об оркестре выражать свое мнение. А революция – это когда публика прогнала музыкантов и сама по-своему схватилась за инструменты». Приблизительно то же происходит в этих «энтузиазмах от широкого размаха событий». И зло не в том, что публика сама за инструменты хватается. Свою ошибку она скоро поймет. Худшее зло, когда музыканты, вместо того чтобы противиться детским увлечениям публики, из боязни потерять популярность предпочитают ей уступать и в ее неопытности приветствуют ее «зрелость».

1-я Дума собралась в такое нездоровое время. Недавняя победа «Освободительного Движения» создала все соблазны «блестящих эпох». Голова закружилась у самых мирных людей. А у вождей не хватило мужества плыть «против течения», и, забывая свой разум, они понеслись в общем потоке. От того, что составляло сущность либерализма, от добровольного подчинения правовому порядку, от работы в рамках закона, от уважения к чужому праву – кадетские вожди отвертывались, как от отсталых приемов. Отсюда ложные шаги 1-й Думы. За них осуждать бесполезно, да и несправедливо. Это явление общее. Но не может быть большей ошибки, чем это зачем-то скрывать. Кого теперь надо обманывать? 1-я Дума прошла через историю с мишурным эффектом и блеском, но совершенно бесплодно. Она погубила положение, которое больше уже не повторилось. А она могла быть другой; ее члены стоили большего, чем их злополучная тактика им позволила делать. Поправлять испорченную ими задачу пришлось другим, в худших условиях. Но, как я говорил, это стоит уже за пределами книги.