Перстень с чёрным агатом - [3]

Мы ещё немного посидели, съели по горячему чебуреку и пошли к выходу. Пора ехать, а то и до утра не доберёмся.

Глава 2. В Берёзовке

В Берёзовку мы приехали к вечеру, когда стемнело.

— Останови здесь, — велел Игорь и указал на кладбищенскую ограду.

Я выключил мотор, вышел наружу и с недоумением огляделся: никаких домов рядом не было. Ни заброшенных, ни жилых — никаких. Людей тоже.

— А где дом? — спросил я.

— Сейчас увидишь, — буркнул Игорь, — открой багажник, лопаты возьму.

К моему удивлению, приятель толкнул калитку ограды и уверенным шагом направился по гравийной дорожке в глубину кладбища. Я прихватил металлоискатель и двинулся следом, почему-то стараясь ступать как можно тише. Темнели кресты и памятники на фоне угасающего неба, стояла тишина, нарушаемая только хрустом гравия под нашими ногами. Я вдруг подумал, что ещё ни разу не был на кладбище так поздно. Не то чтобы боялся (в призраков и ходячих мертвецов я не верил), но было жутковато.

Игорь шёл вперёд, иногда бросая взгляд в телефон, светившийся в темноте ярким прямоугольником, как будто сверялся с картой. Неожиданно он остановился у какой-то могилы, посветил смартфоном табличку на толстом деревянном кресте.

«Мельникова Клавдия Фёдоровна», — успел прочесть я. Дата смерти — июнь этого года, всего месяц назад.

— Пришли, — сказал Макаркин и положил лопаты на землю.

— В каком смысле «пришли»? — вытаращил глаза я. — А где дом?

Игорь криво улыбнулся и похлопал ладонью по кресту.

— Вот он, дом. А что, не так разве? Последнее пристанище.

Я всё ещё не понимал. Подумал, что приятель шутит, что сейчас рассмеётся, согнётся пополам: «Здорово провёл? Ну и рожа у тебя!», но Игорь и не думал шутить. Он отбросил ногой искусственные венки и бумажную тарелочку с печеньем, сложенные на земляном холмике, зажёг фонарь и огляделся по сторонам.

— Глеб, пойми правильно, ну не мог я сказать, что придётся раскапывать могилу, ты бы не поехал. А один я не справлюсь.

У меня отвисла челюсть.

— Погоди… кольцо в могиле прикопано?

— Да… то есть не прикопано, оно в гробу.

Худое лицо Игоря, голубоватое от света фонаря, было смущённым, взгляд вилял в сторону.

— Что?! Ты серьёзно сейчас говоришь? — оторопел я. — Оно в гробу?.. Ты хочешь сказать, что собираешься раскопать могилу, открыть гроб и взять у покойницы перстень?!

Не настолько же Игорь спятил, чтобы осквернить захоронение неизвестной усопшей Мельниковой, этого просто не может быть.

— За это хорошо платят, забыл? — зло вскинулся тот. — Любишь ты всё усложнять.

…«Любишь ты всё усложнять», — сказал Макаркин и сунул за пазуху бутылку ликёра. Нам было по шестнадцать лет — самое время попробовать горячительных напитков.

— Здесь же камеры! — схватил я приятеля за рукав.

— Толку от камер, если запись не смотрят, — ухмыльнулся Игорь и кивнул в сторону пустого кресла охранника. — Деньги есть, я бы купил, да не продают. Идём!

Он с независимым видом направился к кассе, взял со стойки шоколадный батончик и положил на ленту.

— Всё? — подняла глаза продавщица.

— Всё.

— А в куртке что?

— Ничего.

— Бутылку доставай.

Игорь понял, что попался, и рванул к выходу, я метнулся за приятелем. За спиной слышались крики и шлёпанье резиновых тапок. Продавщица нас не догнала, к счастью. Отделались мы в тот раз лёгким испугом, но сейчас-то дело куда серьёзнее украденной бутылки.

— Ты дурак… Нет, я всё ещё не могу поверить. Реально хочешь раскопать могилу? — повторил я.

— Да! Да! Реально раскопать! — разозлился Макаркин. — Ну что тут такого, работы на пару часов, зато нормальные деньги. Не ссы, всё будет пучком. Вдвоём быстро управимся, бери лопату, ну?

— Да пошёл ты! — заорал я, и плевать, что кто-то мог услышать. — Это уголовное дело, не знал? За это в тюрьму сажают!

Обмануть меня, притащить в такую даль и нести ахинею, что ничего ужасного в раскапывании могилы нет. Кретин! Злой, с дрожащими руками, я схватил бесполезный металлоискатель и быстро зашагал, почти побежал к выходу.

— Ты куда? Глеб, постой! Ты что, решил меня бросить?

Игорь испугался: в его голосе уже не было бравады и напора, появились истерические нотки. Что-то стукнуло, позади захрустел гравий — это приятель (или уже бывший приятель?) догонял меня. Схватил за плечо и резко повернул, да так, что я едва не упал.

— Не тронь, получишь в морду! — вскипел я.

— Глеб, ты уезжаешь? Бросаешь меня вот так?

— А по мне видно, что я устраиваюсь на ночлег? Конечно уезжаю. А ты можешь оставаться и хоть всё кладбище перекопать.

— Да подожди ты!

Остановиться я не мог. Открыл машину, сунул металлоискатель в багажником и завёл мотор. Свет фар выхватил из темноты фигуру Игоря с поникшими плечами.

— Ну и катись! Без тебе обойдусь! — крикнул он с отчаянием.

Я открыл пассажирскую дверь:

— Садись, и мы забудем эту историю.

— Я не могу, понимаешь, не могу! Заказчик пригрозил неприятностями!

— А неприятностей из-за вандализма ты не боишься?

Макаркин стал горячо доказывать, что никто не узнает, но я не захотел слушать. Громко хлопнул дверью, как точку в споре поставил, и тронул машину с места. Вырулил на дорогу и не смог удержаться, обернулся: Игорь брёл назад, на кладбище. И пусть, его дело.