Перстень королевы (Роберт Деверо, граф Эссекс - королева Елизавета. Англия) - [12]

А он делал что хотел, уверенный, будто ему все дозволено! Однако время его истекало… О нет, Елизавета по-прежнему обожала Эссекса, но теперь к обожанию примешивалась сильнейшая доля раздражения. Ну да, она ведь была не только женщина, но и королева, а Эссекс – не только ее любимый мужчина, но и не слишком удачливый, чрезмерно самонадеянный государственный деятель. Иногда, раздражаясь, Елизавета называла его «дикий Робин», а «дикими» в те времена иногда называли сумасшедших. Право, в действиях Эссекса, ошалевшего от вседозволенности, оставалось все меньше разумного. Он становился гибельно самонадеян. Врагов становилось у него все больше. Скоро его врагом стала и королева.

Ирландия – этот вечный камень преткновения для английской короны – на сей раз стала яблоком раздора между королевой и ее ненаглядным «enfant terrible». Королева собиралась послать туда делегацию палаты лордов во главе с сэром Уильямом Ноллисом, с которым была в родстве (так же, как и Эссекс) и которому вполне доверяла. Однако Эссекс внезапно воскликнул:

– Это не та кандидатура. Я предлагаю послать в Ирландию Джорджа Кэрью.

Конечно, Кэрью хорошо знал положение в Ирландии, однако королева настаивала, что руководить делегацией должен Ноллис.

– Вы ошибаетесь, мадам, – возразил Эссекс. – Мой дядя не подходит. Кэрью – вот кто вам нужен!

Такой наглости еще никто себе не позволял! Королеву вполне можно было убедить – например, Сесил умел это делать очень искусно, – однако никому и в голову не могло прийти лезть напролом, да еще говорить с нею в таком тоне!

Елизавета, впрочем, сдержалась. Она просто пожала плечами, как бы призывая присутствующих не обращать внимания на всякие глупости, и продолжала разговаривать так, словно Эссекса тут и не было. Следуя ее примеру, на него перестали обращать внимание и остальные.

Но тут кровь бросилась в голову Эссексу. Он вскочил и, красный от злости, демонстративно повернувшись к королеве спиной, пошел вон из зала.

Этого Елизавета не могла снести! Она поймала его за руку, повернула к себе и надавала пощечин со словами:

– За такую дерзость тебя следует повесить!

Эссекс от ярости лишился рассудка. Он схватился за шпагу и вытащил бы ее, когда бы не был немедленно схвачен. Его вытащили из зала, а он упирался ногами и кричал, что не потерпел бы такого оскорбления от самого Генриха VIII, не то что от женщины!

– Ну так иди и повесься! – крикнула Елизавета.

Прошло довольно много времени, прежде чем напряженная ситуация рассосалась. Сначала бесился Эссекс, хотя мать, сестра и жена умоляли его примириться с королевой. Потом Елизавета не желала его принимать, и наконец он от горя даже заболел. Ну, тут уж сердце влюбленной женщины заныло от тоски и жалости – она послала к Эссексу своего врача, Роберт мгновенно выздоровел, и на ближайшем балу королева танцевала только с ним. Оба были в явном восторге друг от друга, а главное, он поехал в Ирландию, где назревало очередное восстание. Это доказало, что королева ему доверяет по-прежнему и принимает его всерьез. Эссекс получил полномочия на усмирение Ирландии.

Он прибыл в Дублин 15 апреля 1599 года. В течение лета укрепил там английские позиции и написал Елизавете о трудностях военного решения проблемы с теми силами, которые были в его распоряжении. Елизавета потребовала продолжать действия по подчинению предводителя мятежников, однако Эссекс вступил с ним в переговоры, что вызвало недовольство королевы. Дабы смягчить ее, он примчался в Лондон, желая опередить своих недоброжелателей, которые, он в том не сомневался, поспешат настроить Елизавету против него.

Лучше бы он никогда не возвращался из Ирландии…

Сцена произошла поистине трагикомическая.

Эссекс примчался во дворец ни свет ни заря, прямо в чем был после долгого пути, не удосужившись даже умыться. Ну и королеву он застал в неурочный час: она только встала с постели, и дамы ее спального кабинета приводили монархиню в порядок. Елизавета была без парика, седая, без белил, румян и помады. В общем, женщина шестидесяти семи лет, не успевшая скрыть свой возраст…

Конечно, она всегда умела себя поставить. Она держалась великолепно, подала руку для поцелуя и сказала, что увидится с ним позже.

Эссекс приехал к матери с круглыми глазами, и первое, что он сказал, было:

– Боже мой, но она же старая женщина! Я и не думал, что она такая старая!

Леди Летиции следовало бы радоваться унижению своего врага, однако она чуть не ахнула, понимая, что такого унижения не перенесет ни одно любящее сердце. Тем более – сердце немолодой женщины… Тем более – сердце немолодой королевы!

Да, теперь все изменилось, словно по мановению палочки очень недоброго волшебника. Елизавета назвала Эссекса предателем за то, что он покинул Ирландию без ее дозволения, и отослала в его дом, где он должен был находиться под стражей до тех пор, пока она не решит, что с ним делать…

Френсис попробовала молить о милости, но леди Летиция заранее знала, что все попытки окажутся бессмысленными. Она отговаривала сноху, ведь ей было совершенно ясно: королева ревнует Эссекса к его жене, особенно теперь, после того, как он увидел Елизавету отнюдь не в королевском обличье.