Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1 - [254]
ФА. 3350/7. Зап. Степанова А. С. в 1996 г. в пос. Калевала от Федоровой М. А.
406
«Пристанет», когда ругаешься на воде…
Meile oli, kaco, nengoine dielo. Zaboleiciehes poigu. Jo vuvves kolmekymmen viijes onnoako oli. Peädy rubei ylen äijäl hänel kivistämäh. I hänel ruvettih silmät salbavumah, uni rodiehes. Uni roih, toizel aijal ei voinnuh ni, sooferinnu… Sit occu nece muga rupistui, jo silmien peäl rubieu heitymäh. Minä perezyvaicen: nygöi sinä opi linnah. Linnah meni, kaikenmoizet nenet snimkat ottetih, kaikenloaduh midä lienne igolkoa sinne peäh pandih, necine niskah. Nu. Moama g’olet moama. Duumaicen: enne hot’ ristittyizih käydih, nygöi eule nikunna la mennä. Sie jo paistah, što ei voi roadoa, eäre roavos händy pidäy työndeä. Ei voi. Sit linnah lähti bol’niccah, minä nengaleite akkoinkel pagizen da kai, ga minuu nevvottih: mene la nengai nenga kävy. Minä sinne menin da sit siepäi menin jo linnan bol’niccah da sit sie inehmine kui minul sanoi, muga häin oppi. Suutkien peräh hänel hyvä rodih, kui enne. I midä lienne, sanou, netoo sanoi oppijes niilöi sanoi, vai unohti miittuizen tahto sanan, uvvessah paha rodiehes. Sit hän heitti näindän. Sit minä menin vie kerran. Minä sanon: kuibo dielot? Sanou: oli parembi, a nygöi uvvessah on pahembi. Sit minä Petroskoispäi ajoin Pitkährandah, nevvottih. Pitkährandah menin, sidä inehmisty eulluh. Sit menin Kondupohjah, Olontsah siepäi. Yhtes ajoimo staruuhankel, kudamah pideli minul mennä – minä en tundenuh, da sit muga pidi rashodiekseh. Sit tossupeän huondeksel, häi oli tyttärellyö sih jeänyh. A minä ylen äijal kacon, vikse jo Jumal sie käsköy primettie: eigo nece staruuha ole, kui sanottih da kai. A sit häi jo masinas rubei heitymäh, en musta kudai sie händy nimelleh sanoi: “In’n’oi-t’outa, sanou, tähgo jeät tyttärellyö?“ “Minä, – sanou, – täh, täh jeän.“ Nygöi la minä, navemo, zaputalas’, necen akan propustin. Sit yön minä magain ielleh Vidlitsas, tossupeän uvvessah ajoin sidä akkoa eccimäh. Mustanhäi, kudamah kohtah häi jäi. Sanottih, hänel tytär eläy sie kyläs. Sit menin sih kyläh. Sit lövvin sen akan. Sit häi minulleni oppi sidä poigoa. Sanou: vies on rodinuh, da, sanou, pideli jo aijombi tulla, työ jongoi jo cut’ etto opozdainuh. Minä sanoin: “Sano sinä, pidäkkäh minul hot’ des’at’ ras tulla, minä sinulluo tulen. Sano vai: voidgo peästeä?“ Sanou: “Peäzöy, no, sanou, yhtel kerral ei peäze“… Vies oli rodinuh. Sanou: vies, on häi vetty juonnuh libo necidä midätahto matinkel. A sit minä kävyin neskol’ko ras, ga peäzi. A kaco: kävelizit boTniccoih i mugaleiten jeäzit… En tiije, midä häi oppi… Minul nimidä, häi suolat loadi, suolih, en tiije midä sanoi. Sit, sanou, menet kodih, kylyn lämmität da opitto nämil suolil valattoa da pestäkseh. Sit sil Jumal autoi, sil Jumal autoi. No. Häi jongoi, midä pidi, sanat sanoi da vies kyzyi, kai jo sie nameste roadoi. Dai poigu ajoi kaksi-kolme kerdoa sinne hänellyö, ajelimmo hänenkel. Parembi gu rodihes.
I sitgi minä unis näin kui liennou. Konesno, nenii ei jo pidäs nengaleite boltaijakseh, a kaco työnyt ga boltaicettos. Dai hyö pripevoijah, ken sie oppiu: älgeä sanokkoa, rodineh parembi, älgeä sanokkoa. No. Sitgi minä unis näin. Как butto tuli meile, sToman heiti peäs. Nu. I minä yöl duumaicin: nygöi autoi Jumal, navemo, ras sl’oman heitti. Sit järgieh minä hänel sanonnuh en. Sit tuli erähän kerran ga: “Zen’a, viego sinä unis näit, necine ajelemmo, ga rodinehgo meile lizoi vai ei.“ “Mama, – sanou, – roihes. Minul jo on parembaine.“… Sit sanoi naine: vies on hänel rodinuh, matinkel on libo juonnuh libo midätahto vies roadanuh. Dai vies häi on, ainos ollah ribalkoil da… Hyveä sanoa ei tule, a matti se löytäh. On eläjes! Seiceikymmenes vuvves kaikkie buvaiceh!
У нас, погляди, было такое дело. Заболел сын. Уже лет тридцать пять было, вроде. У него голова очень болеть стала. И глаза у него закрываться стали, спать хотелось. Спать хотелось, в иное время и шофером не мог… Лоб так наморщился, уже на глаза стал опускаться. Я переживаю: теперь ты попробуй в город. В город приехал, разные снимки сделали, по-всякому, какие-то иголки на голову ставили, на шею. Ну. Мать есть мать. Думаю: раньше хоть к людям ходили, сейчас некуда и пойти. А там уже говорят, что не может работать, надо его уволить. Не может. Тогда в город, в больницу поехал, я там с женщинами поговорила да все, и меня научили: иди-ка так и так, сходи. Я сходила и оттуда уже поехала в город в больницу, и как мне там женщина сказала, так он и попробовал. Через сутки ему хорошо стало, как и раньше. И что-то, то ли когда те слова говорили, то ли забыли какое слово, снова плохо стало. И он перестал видеть. Тогда я пошла еще раз. Я говорю: «Как дела?» Говорит: «Было лучше, а сейчас снова хуже». Тогда я из Петрозаводска поехала в Питкяранту, мне посоветовали. В Питкяранту приехала, той женщины не было. Тогда поехала в Кондопогу, оттуда в Олонец. Вместе ехали со старухой, к которой мне надо было попасть, а я не узнала, и так мы разошлись. А на следующее утро она у дочки осталась. А я очень пристально смотрю, видно, уже Бог помогает: не та ли это старуха. А она уже из машины стала выходить, не помню, кто там ее по имени назвал: «Тетя Иня, ты здесь у дочки остаешься?» «Я, – говорит, – здесь, здесь останусь». Теперь я наверно, запуталась, ту женщину пропустила! Я тогда ночь переспала в Видлице, а на следующий день снова поехала ту женщину искать. Помню же, где она осталась. И сказали: дочь в той деревне у нее живет. Поехала в ту деревню. Нашла ту женщину. И она стала лечить сына. Говорит: от воды случилось, и надо было раньше приехать, вы чуть не опоздали. Я говорю: «Скажи ты, пусть мне хоть десять раз надо будет приехать, я к тебе приеду. Скажи только, можешь ли спасти?» Говорит: «Поправится, но одним разом не поможет». От воды случилось. Говорит: от воды, воды он выпил или что-нибудь с матом. И я несколько раз ездила, и сын поправился. А смотри: ходил бы по больницам, и так бы остался. Не знаю, что она делала. Мне ничего, она соль сделала, в соль, не знаю, что наговорила. Пойдешь, говорит, домой, баню истопишь да попробуйте с этой солью полить да помыться. Это Бог помог, это Бог помог. Но. Она уже, что надо было, слова сказала и у воды просила [прощения], все уже там на месте сделала. И сын ездил к ней два-три раза, ездили с ним, когда получше стало.
«Людмила Иванова – артистка прекрасная!» – с этими словами Эльдара Рязанова нельзя не согласиться. Она талантлива, естественна, самозабвенно любит свой «Современник», одним из основателей которого является наряду с Олегом Ефремовым, Галиной Волчек, Олегом Табаковым… А еще народная артистка России Людмила Иванова сочиняет песни для спектаклей и эстрады, руководит детским музыкальным театром «Экспромт» и пишет книги. Новую книгу актрисы «Мой „Современник“» без преувеличения можно назвать поэмой о любви к театру – с небольшими лирическими зарисовками из личной жизни.
Первое комплексное исследование, посвященное карельской бане, выполнено на основе материалов, выявленных в архивах Республики Карелии и Финляндии с привлечением большого количества сведений этнографии, фольклористики, лингвистики, архитектуры и других смежных дисциплин. Основное внимание уделено банным ритуалам и верованиям, бытовавшим у карелов в XIX и XX веках. Подробно рассмотрены обряды жизненного цикла, проводимые в бане, и любовная магия. Впервые исследуются мифологические представления, на которых базируется народная медицина, а также банный этикет и верования, связанные с духами-хозяевами бани.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.