Персона - [53]

– Кем был отец Каля?

– Он единственный сын промышленного магната Венсана Косты, погибшего в 1976 году в авиакатастрофе. Вы слишком молоды, чтобы что-то об этом знать, но Коста сколотил состояние сначала на эксплуатации рудников в Западной Африке, а затем на логистике. Кроме того, он также прославился умением открывать современных художников, становясь впоследствии их меценатом. После смерти Венсана Косты Каля поместили в сиротский приют, где он пробыл до восемнадцати лет. После чего отправился в Обань и записался в Иностранный легион, где прослужил с 1988 по 1991 год, сменил фамилию Коста на Доу – так в США называют анонимов – и только после этого поступил в Пари-Дофин, начав карьеру, которая и позволила ему занять его нынешнее положение.

– Но тогда получается, что он унаследовал состояние отца?

– Нет, ему не досталось ни единого су. Весь капитал Венсана Косты отошел фонду, который и сегодня отстаивает интересы художников. Каль, если можно так выразиться, лишился наследства, от этой организации он не получает никаких дивидендов и не имеет на нее никаких прав.

– Удивительно! – ответила Эльга. – Обычно бывает наоборот, все получают сыновья, пускающие во ветру капиталы, заработанные отцами и дедами. А что известно о его матери?

– Исчезла сразу после его рождения, не оставив после себя никаких следов. Он знал только отца, а когда тот умер, оказался в сиротском приюте.

– Какая необычная грустная история, – сказала она. – Что будем делать дальше?

Слово «будем» она произнесла машинально, мысленно включив себя в команду, ведущую расследование этих зверских нападений.

– Мне нужно понять почему, – ответил Фрэнк, делая ударение на местоимении «мне».

– Что почему?

– Если я не пойму мотива, скрывающегося за всей этой бойней, нам никого не поймать.

– Может, чтобы понять мотив, Каля Доу надо было поспрашивать больше?

– Не думаю. Человек, с которым я встречался два дня назад, психопат, мне это представляется совершенно очевидным. Сломается он, если на него надавить во время допроса? Сомневаюсь, а вот шансов побольше о нем узнать у нас тогда действительно станет гораздо меньше. К тому же на данный момент у меня нет ни доказательств, ни убежденности в том, что эти нападения совершил именно он.

– Не уверена, что поняла вас правильно… Вы что же, оставляете его на свободе, несмотря на все подозрения?

– Если я сосредотачиваю свои усилия на одном направлении, это еще не значит, что другие в это время не работают в другом и не идут по его следу. У меня будет возможность получить о нем множество других сведений, оставаясь для него какое-то время невидимкой.

– Ага, поняла. А если это не он, вы можете обрисовать профиль преступника?

– Его портрет еще не закончен, к тому же на данный момент его нельзя определить с достаточной для практического использования точностью. Так или иначе, мы ищем мужчину от двадцати пяти до сорока лет спортивного телосложения, образованного и прошедшего углубленную военную подготовку. В психологическом плане это человек с прекрасным самообладанием, педантичный, наверняка снедаемый навязчивыми идеями и к тому же психопат. Чтобы подвергать другого человека таким пыткам, нужно полностью утратить способность чувствовать чужую боль. Наконец, его маски… – Фрэнк на мгновение задумался. – Этот момент меня очень интригует, и я, надо признать, понятия не имею, куда его пристроить.

– Но ведь это, насколько я понимаю, идеально согласуется с Кал ем Доу? Даже эти странные маски!

– Да, как и с сотнями, а то и тысячами других людей. Этого далеко не достаточно.

– А почему вы решили, что преступник прошел военную подготовку?

– Здесь важно сочетание трех факторов: пытки, умение перевязывать раны, чтобы жертвы не умирали, и, наконец, манера похищать жертв, попутно нейтрализуя близких. Но если уж говорить точно, то я думаю, что это скорее наемник.

– Вы хотите сказать, какой-нибудь тип из частного охранного агентства?

– Не совсем так, но… если угодно, то да.

– Но ведь есть еще видеозапись из отеля, так?

– Нет, я не думаю, что на записи камеры в отеле именно он.

– Как это?

– Не совпадают ни рост, ни телосложение.

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы и сами это заметили, когда мы встречались с вами в первый раз. На записи фигурирует человек ростом метр шестьдесят шесть или метр шестьдесят семь худощавого телосложения. С Калем это не согласуется – его рост около метра семьдесяти пяти, а весит он, должно быть, килограммов восемьдесят.

– Ну, разница не такая уж большая, – сказала Эльга, пытаясь представить себе расстояние восемь-девять сантиметров.

– Разумеется, но этот фактор все равно сохраняет свою значимость.

– Получается, что он кому-то заплатил, чтобы тот сделал дело за него?

Расстояние восемь-девять сантиметров она мысленно представила в виде длины карандаша.

– Возможно, мы не исключаем ни единой возможности.

Эльга прокручивала все эти сведения в голове. Среди них были как очевидные факты, так и нестыковки. От этих противоречий она чувствовала себя бессильной.

– Скажете тоже! Еще как исключаете.

– Как это?

– Вы говорите, что ищете мужчину. А почему тогда не женщину?