– Лучше всего забыть об этом. Теперь вы в свободной стране и можете здесь неплохо устроиться.
– Не думаю. Меня сюда никто особо не звал. – Голос незнакомца стал глубже. – Да и вообще, меня нигде не ждут.
– О, да перестаньте! – возразил я. – Каждого кто-то где-то да ждет. Не впадайте в хандру. Помимо прочего, свобода – превыше всего.
– Никто не свободен, пока он не ушел от противника. – Незнакомец посмотрел на меня с раздражением и замешательством, как на юнца, которому еще предстоит поучиться у жизни:
– Когда ваш противник прибирает к рукам контроль над всеми каналами информации и пропаганды, когда он использует их, чтобы представить собственную картину событий и полностью затушевать мою версию случившегося, когда он пытается ложь выдать за правду, а правду за ложь, для меня почти не остается надежды.
– Ну что ж, это ваша точка зрения. Что ж поделать, если вы так остро чувствуете пережитое. Но со временем вы должны это забыть. Здесь вы в совсем ином мире. Мы вольны говорить все, что угодно. Любой может сказать о том, что ему нравится, и писать, что ему заблагорассудится.
– Если бы только это было правдой…
– Это правда, – настаивал я, слегка раздраженно. – Здесь вы можете назвать даже Раджу Бэмского заносчивым, обожравшимся паразитом, если пожелаете. Никто не может запретить вам это, даже полиция. Мы свободны, я же сказал вам.
Он встал, возвышаясь на фоне обступивших нас деревьев. Со скамейки мне показалось, что он необычно высокого роста. Луна освещала его лицо, наполняя бледным жутким свечением.
– Ваша вера удобна, но необоснованна.
– Нет! – настаивал я.
Он развернулся. Плащ взлетел за его плечами, вздымаясь волнами в легком ночном ветре, похожий на могущественные крылья.
– Мое имя, – вкрадчиво произнес он, – Люцифер.
И после этого остался только шепот ветра.
