Во-вторых, девять тысяч тел так никто и не нашел, тем не менее журналисты цитировали это число при каждом упоминании о Древенице (телезрителям постоянно показывали ряды зеленых гробов, не разъясняя при этом, что гробы пустые — мусульмане, следуя обычаям, использовали их только для перевозки останков до кладбища, а сами тела опускались в могилу, завернутыми в белую ткань). Дело доходило до того, что мусульмане раскапывали старые захоронения, несколько раз вносили в списки одни и те же имена и даже записывали в них живых людей, пытаясь увеличить сумму найденных жертв, но даже этого не хватило, чтобы довести цифру хотя бы до четырех тысяч.
Примечательно и то, что первыми заговорили о геноциде не лидеры мусульман во главе с Дженаром Ибрагимовичем, (о Древенице они не вспомнили и на мирных переговорах с мизийцами), а вестлендерские дипломаты.
Война закончилась, но победителей она не выявила. И мусульмане, и мизийцы, и иллирийцы оказались на стороне проигравших. Десятки тысяч погибли, сотни тысяч остались без дома и без надежд на будущее. Те, кто вчера думал, что сражается за свою родину, сегодня стали никому не нужны. Орудия замолкли, но боль и ненависть, засевшие глубоко в сердцах живитаров, не хотели покинуть их и впустить на свое место примирение. Так, между вчерашними соседями прорезалась непреодолимая пропасть из взаимных обвинений.
Насилие страшно, но оно в тысячи раз страшнее, когда к нему начинают привыкать и воспринимать как рутину. Виновен тот, кто проливает кровь, и проклят тот, кто стоит за его спиной и пытается заработать на пролитой крови.
Действительно, умны те, кто знает, как манипулировать судьбами целых народов, управляя ими, как марионетками. Но эти умы, увы, думают не во благо, а во вред человечества. Человек, который обращается с людьми, как с пешками, не способен испытывать к ним сострадания, так же, как игрок не испытывает угрызений, потеряв очередную фигуру.
Примеру Югоравии было суждено повториться еще много раз, уже в других местах и в другое время, но с теми же последствиями.
