Персидский поход Петра Великого. Низовой корпус на берегах Каспия (1722-1735) - [5]
Донцы-молодцы плавали «за зипунами» по всему Каспийскому морю, хотя порой под давлением Москвы и принимали на кругу решения, чтобы никто «не ходил для воровства на Волгу; а ежели кто таковым объявится на Дону, и тому быть казнену смертью». В 1631 году полторы тысячи донских, запорожских и яицких казаков вышли в Каспийское море и ограбили несколько купеческих караванов. В следующем году донские казаки совместно с яицкими «ходили» уже по иранским берегам — «воевали под Дербенью, и под Низовью, и под Бакою, и Гилянскую землю и на Хвалынском море погромили многие бусы со многим товаром», а затем, вернувшись на Дон, торговали «кизылбашскими» товарами. На море у них были убежища на островах у устья Яика или вблизи туркменских и иранских берегов.
В 1636 году отряд Ивана Поленова захватил иранский город Ферахабад, после чего, объединившись с отрядом атамана Ивана Самары, нападал на торговые суда в Каспийском море и на Волге. В 1647-м казаки разграбили поселения по реке Куре. Отряд во главе с атаманом Иваном Кондыревым в 1649-1650 годах столь лихо действовал на Каспии, что прервал на время нормальные торговые сношения между Ираном и Россией. Самой знаменитой экспедицией стал рейд Степана Разина в 1668-1669 годах, когда казаки не только «гуляли» по всему южному берегу моря, но и разгромили в морском сражении шахский флот>{40}. Но и в прочее время плавание по Волге было небезопасно: в 1660 году московские власти выговаривали донским атаманам, что казаки грабят «персицкого шаха купчин» и людей гостя Михаила Гурьева, и просили их принять меры, «чтоб они от воровства своего отстали»>{41}.
На Каспийском море торговым судам угрожали не только разбойники. Их разбивали или надолго задерживали «встрешные погоды великие». Отправившиеся сухим путем через Дагестан купцы вынуждены были платить пошлины при пересечении границ различных владений, при этом не имели никаких гарантий от грабежа со стороны вольных «горских людей» и самих своенравных правителей. Так, в 1660 году тарковский шамхал ограбил московских гостей Шорина, Филатьева, Денисова и Задорина на 70 тысяч рублей.
В настоящей, а не сказочной Шемахе торговцев ожидали не только горы товаров, но и иная деловая культура. Порой купцам приходилось жаловаться, что им «в Шемахе кизылбасские люди чинят насильство большое, товары насильством емлют, а деньги абасы дают худые, медные посеребрены. И держав у себя товары многое время и перепортя, приносят назад и мечют в лавку, а деньги назад правят сильно абасы добрые. И из Шемахи в иные города никуда не отпускают».
Купцы и даже послы могли столкнуться с алчными шахскими администраторами. К примеру, у отправленного в 1641 году в Кахетию князя Ефима Мышецкого власти сманивали слуг «в бусурманство», «и те… люди… с сносными животами бежали на двор к Арап-хану; копясь с иными бусульманы, которые русские люди преж их бусульманились, и с Арап-хановыми людьми, напився пьяны, приходили ко князь Ефиму на двор многожды поклепных своих животов просили…». Дело дошло до того, что русских послов «выволокши за ворота… били ослопы и вели через всю Шемаху рядами, а ведучи, били же». После такого оскорбления Арап-хан оправдывался: «…учинилось, что я был пьян, что делалось, того ныне не помню»>{42}. В той же Шемахе в 1650 году власти захватили купецких людей и держали их под арестом несколько лет, нанеся убыток в 50 тысяч рублей.
Шелковый поток
И все же купцы рисковали — дело того стоило. В XVII веке Россия оказалась вовлечена в мировую торговлю шелком. Былое величие Великого шелкового пути к тому времени уже померкло. Торговые плавания стали привлекательнее опасных караванных путей: после распада державы Тимура Центральная Азия представляла собой арену непрерывной борьбы больших и малых ханств. Морское путешествие из Персидского залива в Китай занимало примерно 150 дней, в то время как караванный путь из Азова в Пекин — около 300; один корабль перевозил столько же грузов, сколько караван в тысячу верблюдов.
Но разрыв всей системы не означал упадка ее отдельных звеньев. Иран стал основным поставщиком тканей и шелка-сырца в Европу. Из Сицилийского королевства шелкоткацкое мастерство распространилось по Италии, Франции, Фландрии, Голландии, Германии. Французский король Франциск I в 1531 году освободил от налогов лионских ткачей, и шуршание лионского шелка вошло в поговорку. Но производство еще не удовлетворяло спрос и зависело от поставки сырья.
В начале XVIII века модные дамские платья (robe volante) шить можно было только из плотной шелковой тафты, которую производили лионские ткачи. Знаменитая герцогиня де Помпадур предпочитала тафту chine и не признавала иных материй — в историю моды эта ткань вошла как «тафта Помпадур». В экономике шелк отчасти напоминал нынешнюю нефть: войны крупнейших морских держав Франции и Англии вызывали скачок цен на шелк, так что модницам приходилось заменять его ситцем и батистом. Помимо престижности и эстетических качеств шелк обладал одним немаловажным свойством — он препятствовал размножению паразитов.
Книга посвящена появлению и распространению спиртных напитков в России с древности и до наших дней. Рассматриваются формирование отечественных питейных традиций, потребление спиртного в различных слоях общества, попытки антиалкогольных кампаний XVII–XX вв.Книга носит научно-популярный характер и рассчитана не только на специалистов, но и на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.
«Эпоха дворцовых переворотов» 1725–1762 гг. — период, когда реформы Петра I и созданные им имперские структуры проходили проверку временем. В книге исследуются причины наступившей в послепетровское время политической нестабильности и механизмы её преодоления, рассматриваются события дворцовых «революций» 1725, 1727, 1730, 1740–1741 и 1762 гг., выявляются их типичные черты и особенности, прослеживаются судьбы их участников и вызванные ими к жизни практики взаимодействия верховной власти и дворянства.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
Эрнст Иоганн Бирон — знаковая фигура российской истории XVIII столетия. Имя удачливого придворного неразрывно связано с царствованием императрицы Анны Иоанновны, нередко называемым «бироновщиной» — настолько необъятной казалась потомкам власть фаворита царицы. Но так ли было на самом деле? Много или мало было в России «немцев» при Анне Иоанновне? Какое место занимал среди них Бирон и в чем состояла роль фаворита в системе управления самодержавной монархии?Ответам на эти вопросы посвящена эта книга. Известный историк Игорь Курукин на основании сохранившихся документов попытался восстановить реальную биографию бедного курляндского дворянина, сумевшего сделаться важной политической фигурой, пережить опалу и ссылку и дважды стать владетельным герцогом.
В монографии показана эволюция политики Византии на Ближнем Востоке в изучаемый период. Рассмотрены отношения Византии с сельджукскими эмиратами Малой Азии, с государствами крестоносцев и арабскими эмиратами Сирии, Месопотамии и Палестины. Использован большой фактический материал, извлеченный из источников как документального, так и нарративного характера.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
16 (29) октября 1914 г. Германия руками контр-адмирала Вильгельма Сушона, занявшего пост командующего флотом султана Мехмеда V, втянула Турцию в мировую войну, в результате которой многовековая империя османов исчезла с политической карты мира. События трех месяцев, которые разделили открытие военных действий в Европе и начало войны между Турцией и державами Антанты, и являются предметом настоящего исследования.В работе предпринята попытка воссоздать целостную картину событий, непосредственно предшествовавших началу военных действий в Черном море, и нападения германо-турецкого флота на российские порты, вовлекшего Турцию в Первую мировую войну.
Московско-литовские пограничные войны конца XV — первой трети XVI в. взломали геополитическую ситуацию Восточной Европы. Книга посвящена наименее изученной — первой из них. В ней определились стратегия отношений соседних государств, идеология Российского государства, провозгласившего программу собирания русских земель ВКЛ.Автор применил историко-географический подход к источникам, сделав выводы о ходе военных действий, их направленности, определив территориальные потери, регионы следующего конфликта. Военные действия выявили границу — первую линию обороны ВКЛ, внимание к ее конфигурации и местности позволило понять замыслы сторон.Впервые проанализированы методы ведения войны — запугивание населения, пресечение торговли, наезды, ослабление центров власти, привлечение местных князей, захваты и колонизация земель; боевые действия занимали подчиненное место.
Автор впервые в отечественной науке подробно освещает кризис последней четверти XV в. в экономических и политических отношений России и Ливонии, используя обширную источниковую базу. Образование единого Русского государства при Иване III, политика собирания русских земель и попытки выйти на европейскую арену привели к болезненной трансформации многовековых связей. Несмотря на закрытие Ганзейского двора в Новгороде, арест и долгое заключение «немецких» купцов, торговля между сторонами развивались и приняла новый характер, нарушавший привилегии традиционных торговых центров. Политика ливонских магистров и наиболее выдающегося из них — Вольтера фон Плеттенберга, направленная на консолидацию ливонских государств и компромисс с Россией, не могла остановить сползание русско-ливонских отношений к военному противостоянию на рубеже ХV–ХVІ столетий.
Книга посвящена важному эпизоду русско-литовских отношений — Стародубской войне 1534—1537 гг. Хотя она не принесла ни одной из сторон больших территориальных приобретений, но по напряжению сил и масштабу боевых действий в пограничье от Опочки на севере до Чернигова на юге нисколько не уступала иным кампаниям. Не сходясь в крупных полевых сражениях, армии ожесточенно штурмовали крепости, совершали глубокие рейды по территории противника: зимой 1535 г. русские почти дошли до Вильны.Особый интерес придает сохранность большого комплекса источников.