Персидские юмористические и сатирические рассказы - [76]

Как-то раз недалеко от подъезда этого учреждения нагнал меня незнакомый молодой человек лет двадцати и сунул незапечатанный конверт с какой-то запиской. Подумав, что это один из обычных профессиональных вымогателей, я собрался было, не читая, дать ему пару тумаков, но, присмотревшись к его опрятному виду и скромной внешности, понял, что ошибся, вынул из конверта записку и прочёл: «Уважаемый господин директор! Разрешите довести до Вашего сведения, что Ваш покорный слуга уже давно и тщетно ищет работу. Куда бы я ни обращался, я встречал неизменный отказ. Вчера, увидев Вас, я понял, что именно Вы являетесь тем человеком, который может помочь мне. Вы мне показались великодушным и добрым. Поэтому-то я и решился обратиться к Вам с просьбой взять меня к себе на работу. С искренним уважением Али».

Я взглянул на молодого человека, потом на записку, затем снова на беднягу и перечитал: «Уважаемый господин директор! Разрешите довести до Вашего сведения, что Ваш покорный слуга…» Пощипывая усы, я стал размышлять: «Что же делать? Если сказать ему прямо, что я не только не начальник, но даже и не служащий этого учреждения, что вот уже много месяцев подряд я днем и ночью слоняюсь по всем этим этажам в поисках работы, а меня все водят за нос, предлагая прийти за ответом то завтра, то послезавтра, тогда рухнет у него последняя надежда. Если же выдать себя за того, за кого он меня принял благодаря моей импозантной внешности и ежедневным визитам в это учреждение, то рано или поздно я все равно буду разоблачён как лжец. Задача была нелёгкой, и, пока я лихорадочно прикидывал в уме, как же мне поступить, с языка невольно сорвалось:

— А как тебя зовут?

— Под заявлением стоит моё имя.

— Ах да… вспомнил… Али. Чем же ты занимаешься?

— Если бы я чем-нибудь занимался, то не писал бы вам заявление.

— Ага, понял! Ты безработный?

— Да, господин.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать два.

— Военную службу проходил? (Сам не знаю, зачем я задавал вопросы, которые меня совсем не касались!)

— Я освобождён от военной службы как единственный кормилец.

— У тебя старые родители?

— Если бы они были молодые, я не был бы их кормильцем!

— Понял, понял! Так как, говоришь, тебя зовут?

— Ваш покорный слуга Али!

— Какое у тебя образование?

— Высшее.

— Чего же ты хочешь?

— Работы,— тихо ответил он.

Я поправил галстук, пожал плечами и уставился на расположенное напротив здание, делая вид, что размышляю, какую же работу ему предложить. В это время мне бросилась в глаза киноафиша. шёл фильм «Тайна Вселенной» с участием Джины Лоллобриджиды, Элизабет Тейлор, Берта Ланкастера… Прекрасный, должно быть, фильм — ведь участвует целое созвездие моих любимых актёров. Если бы у меня были деньги, я непременно сходил бы в кино. Ну да ладно, ничего, схожу в следующий раз, ведь картина будет идти долго.

— Кажется, я вас очень огорчил? — прервал нить моих размышлений звонкий голос юноши.— Извините меня, господин.

— Нет, нет, пустяки! Так вы говорили, что…

— У меня есть высшее образование, я освобождён от военной службы и попросил бы вас устроить меня на работу в это учреждение.

Я хотел было выложить начистоту, что я такой же, как он, безработный и ничем не могу помочь ему, но словно какой-то бес держал меня за глотку и не давал открыть всю правду.

— Хорошо, приходите сюда завтра около полудня,— наконец выговорил я.— А я постараюсь что-нибудь для вас придумать. Только скажите, пожалуйста, какая все же у вас профессия?

— Я имею дело с кистью и красками,— улыбаясь, ответил он. — Значит, вы маляр?

— Нет, я художник. Пишу пейзажи, портреты, занимаюсь графикой. Кроме того, я прекрасный каллиграф. Да, если у вас есть немного времени, я могу тут же на этом камне набросать ваш портрет!

— Нет, спасибо, благодарю,— перебил я его.— Идите-ка лучше домой и встретимся завтра.

Когда юноша ушёл, я подумал: «Что же я наделал? Зачем ни с того ни с сего обнадёжил его? Зачем скрыл, что сам целых шесть месяцев обиваю пороги этого проклятого учреждения?»

Всю ночь я не сомкнул глаз, поглощённый мыслями о судьбе несчастного молодого человека. Мне виделся бедный безработный художник, бесцельно слоняющийся, подобно мне, по коридорам этого злосчастного здания. Нет, во что бы то ни стало надо помочь ему!

Рано утром я отправился в учреждение и рассказал о вчерашней встрече одному мелкому чиновнику, с которым за время моих мытарств успел сблизиться.

— Поверь, братец,— сказал я,— я готов уступить обещанное мне место этому юноше, ведь он больше меня нуждается в работе.

По лицу моего собеседника пробежала лёгкая улыбка, которая должна была значить: «Не дари непойманную синицу». Все же он спросил:

— А кем этот юноша приходится тебе?

— Он мой племянник,— неожиданно соврал я.— Мы очень близки, и к тому же он отличный художник!

— Может ли он нарисовать чей-нибудь портрет или же он просто маляр?

— Да нет же, он настоящий художник! В одно мгновение может написать любой портрет и каллиграфически подписать, кто на нем изображён.

— Я, пожалуй, мог бы кое-что сделать для него! — подумав, сказал мой приятель.

— Что именно, говори же скорей!

— Понимаешь, дело в том, что наш главный шеф страдает безумным самомнением. Если бы твой племянник действительно смог сделать его портрет, я, возможно, добился бы зачисления юноши в штат. Но одно условие: об этом должны знать только ты да я.