Перо на Луне - [35]

— Ты молодец! — похвалила ее я и уже хотела выразить Тиму восхищение его мастерством, но он снова отошел к окну и повернулся к нам спиной. Возможно, он думал о Фарли Корвине и том, что произошло. — У Тима есть какие-нибудь друзья, которые могут его навещать — или к которым он сам может ездить? — спросила я у Элис.

— Она не позволит ему завести друзей. Только не старая Коринтея! Хотя против индейцев она не возражает. Наверное, она думает, что они не считаются за людей, а они не хотят сюда приходить.

Во мне снова поднялось до боли знакомое негодование. Я знала, как иногда могут слышащие относиться к глухим. Мой отец в молодости страдал из-за этого. И я сама видела, какими зажатыми и испуганными приходили ко мне в класс глухие дети, как они стыдились и стеснялись своей глухоты. И те же родители ненавидели язык жестов, потому что он показывал их ребенка не таким как все, неправильным. Одна из матерей совсем недавно сказала мне, что хочет научить свою дочь читать по губам, чтобы она не отличалась от других детей. Но для ребенка, который родился глухим, это трудный навык, и таких детей нужно учить всем возможным способам общения.

— Эта птица наверху вашего столба — ворон, — сказала Элис. — Дядя Тим рассказывал мне много историй о воронах. — Она пихнула Тима локтем и постучала по фигурке, чтобы он понимал, о чем мы разговариваем.

— Я сегодня утром видела одного ворона, — сказала я Тиму и стала поворачивать в руках фигурку, восхищаясь искусным узором. — И миссис Радбурн дала мне вороново перо. Это мать Джоэла. — Я вынула перо из сумочки и протянула его Тиму. — Расскажите мне о воронах.

Старик взял перо, восхищаясь его природным совершенством. Потом он показал мне на кресло, а сам уселся на высоком табурете. Элис поняла, что на подходе новая история. Она села на пол, скрестив ноги, и приготовилась слушать. В мастерской Тима ей было много лучше и веселей, чем в любом другом месте.

Как я и думала, с речью у Тима все было в порядке, поскольку в детстве он мог слышать и как все учился говорить, читать и писать. И с интеллектом у него тоже все было нормально.

— Как гласят индейские легенды,— начал Тим свой рассказ, — когда-то давным-давно жили рыбаки, которые отгоняли птиц, чтобы те не покушались на рыбу, которая, как они считали, принадлежит им. И вот однажды один ворон пригрозил рыбакам, что если они не оставят в покое птиц, он украдет луну с неба. Рыбаки над ним только посмеялись. А ворон схватил луну в клюв и улетел далеко-далеко. Рыбаки не могли ловить рыбу в темноте, и им пришлось заключить сделку с вороном, чтобы он вернул луну обратно. Они даже обещали вырезать его изображение на тотемных столбах. С тех пор, завидев любого ворона, люди всегда бросают ему рыбу. И венчают тотемные столбы вороновой головой.

— Какая замечательная история, — сказала я Тиму, и тот, явно польщенный, отдал мне обратно мое перо.

Я снова пригляделась к перу и опять ощутила что-то неопределенно знаковое, как тогда, когда впервые взяла его из рук Литы. Но по-прежнему так и не смогла поймать ускользающую мысль.

— Дядя Тим рассказывает очень интересные истории! — Лицо Элис озарилось улыбкой, и мрачная, обиженная девочка исчезла. Так могла бы сказать Дебби. Я чувствовала это. Она интуитивно умела общаться с глухими. Мне ужасно хотелось прикоснуться к ней, но, как ранее указал Джоэл Радбурн, у нее уже есть мать.

— Давайте покажем дяде Тиму какие-нибудь жесты глухих? — предложила Элис.

Он внимательно посмотрел на нас, и я показала ему жест приветствия, а потом прочертила Т-И-М пальцами. Элис повторила за мной и потом сунула мне бумагу и карандаш, чтобы я написала Тиму, что именно я ему "сказала".

Тим неуверенно попробовал повторить жест, и я "написала" пальцами для него еще и Э-Л-И-С.

— Вы не говорили старой… Коринтее, что можно было бы отдать Тима в школу, где он смог бы научиться жестам и всякому другому? — спросила девочка. — Я могла бы поехать туда с ним.

— Не было подходящего времени, — ответила я.

Элис нахмурилась.

— Она на него так злится, и совсем никого не слушает. Глупая старая леди.

— Не думаю, что она на самом деле глупая. Она просто не понимает.

— Но он же ее брат… она должна понять.

Мне нечего было ей ответить. Иногда родственники становятся наихудшими препятствиями в жизни глухих — когда они пытаются делать вид, что глухоты не существует. Что-то вроде отрицания из ложной гордости. Я подозревала, что миссис Ариес была бы не против притвориться, что ее брата вообще не существует.

Элис же продолжала.

— Однажды дядя Тим рассказал мне, что у его сестры и моего отца произошла большая ссора перед тем, как он уехал из дома. А потом она отослала дядю Тима в такое место, где у людей все перепутано в головах. Эдвард — который, наверное, мой отец — так больше и не вернулся, потому что очень рассердился на свою бабушку. Хотя перед отъездом он зашел к дяде Тиму и сказал, что уезжает.

— Но миссис Ариес все-таки забрала Тима домой.

— По-моему, только потому, что врачи сказали, что у него с головой все в порядке. Я спрашивала у доктора Джоэла и он немного объяснил мне. Если человек не может слышать, это не значит, что он сумасшедший. Но дядя Тим все равно считает, что сестра хочет от него избавиться, поэтому он и старается быть осторожным. Сегодня он об этом забыл, когда спустил с лестницы старого Фарли, и я этому очень рада.