Перо фламинго - [13]

Потом он взял пригоршню ила и обложил им больной палец. Схватив весло, он повернул нос каноэ к верховьям потока, и они поплыли назад, к маленькой лагуне, где росли какие-то странные водяные лилии. Хас-се захватил охапку их и вырвал с корнем. Взяв одну луковицу, он размял ее, смыл грязь с руки Ренэ и приложил луковицу к ранке.

Рука распухла и сильно болела, но корень лилии, приложенный к пальцу, сразу успокоил боль. Ренэ вздохнул с облегчением и стал благодарить своего друга.

– Это лекарство знают все мои соплеменники, – отозвался тот.

Помолчав, он с гордостью добавил:

– Бледнолицые умеют делать вещи, которых нет у нас, индейцев, но они не знают того, что знаем все мы. Где водятся ядовитые змеи, там всегда можно найти растение, делающее яд их безвредным. Этого белые не знают. Скоро рука твоя перестанет болеть, и ты забудешь о читта-уива, великой водяной змее.

– Это поразительно! – воскликнул Ренэ. – Если ты поедешь со мной во Францию и привезешь этих луковиц, мой народ будет почитать тебя, и ты прослывешь великим лекарем.

Хас-се только покачал головой и улыбнулся в ответ на это предложение. Потом он сказал:

– Ты должен полежать спокойно и смачивать руку холодной водой, а я отправлюсь на разведку. От лагуны начинается узкая тропинка; река делает здесь крутой поворот, огибая мыс, а тропинка пересекает этот мыс, и, пробираясь по ней, я, быть может, догоню тех, что плывут впереди, и узнаю, кто они. А ты жди меня здесь.

Ренэ охотно согласился. Когда ушел Хас-се, он глубоко задумался. Вспомнился ему форт Каролина, Лодоньер, боровшийся с первыми приступами лихорадки, гарнизон маленькой крепости, которому грозила голодная смерть. И в первый раз захотелось ему вернуться и разделить с товарищами все невзгоды. Но о возвращении нечего было и думать. Он понимал, какое значение имеет предпринятое им путешествие. Потом вспомнились ему Франция, родной дом и старый Франсуа. Как удивился бы старик, если бы увидел сейчас эту темную лагуну, странные растения и деревья на берегу, и его Ренэ, лежащего на дне лодки!

Вдруг мальчик вздрогнул, услышав легкий плеск и заглушённые голоса. Осторожно приподняв голову над бортом лодки, он увидел у входа в лагуну, где спрятано было его суденышко, другое каноэ, в котором сидели два индейца. Нос каноэ был повернут к верховьям реки, но индейцы перестали грести и, казалось, обсуждали вопрос, стоит ли исследовать берега этой лагуны. Одного из них Ренэ узнал – то был Читта, другого же он видел впервые.

Затаив дыхание, мальчик следил за ними; его самого не было видно – широкие листья лилий вставали перед ним зеленым барьером. Индейцы говорили так тихо, что он не мог расслышать ни одного слова. От результата этих переговоров зависела его судьба. Он слышал от Хас-се, что Читта его ненавидит, а Читта был не из тех, кто щадит врагов.

С каким облегчением он вздохнул, когда разговор оборвался, и каноэ снова поплыло вверх по течению! Ему хотелось поскорее покинуть эту лагуну, где едва не настигли его враги, и он с нетерпением ждал Хас-се.

Опасаясь, как бы не вернулся Читта со своим спутником, Ренэ не спускал глаз с реки. Вот почему не услышал он легких шагов и не заметил, как его друг вышел из леса. Когда возле него раздался тихий смех, мальчик так испугался, что едва не перевернул каноэ.

– О, это ты, Хас-се! – хрипло прошептал он. – Как я рад, что ты наконец вернулся! Нас преследует Читта, а с ним какой-то высокий индеец; лицо у него хмурое и злое.

Он рассказал своему другу о появлении странного каноэ, а тот, внимательно выслушав его, воскликнул:

– У Хас-се тоже есть о чем рассказать. Я спустился по тропинке к реке и услышал гул голосов. Это мои соплеменники. Идем к ним.

– Но Читта и его спутник могут увидеть наше каноэ!

– Ну что же! Мы их далеко опередили, и чтобы догнать нас, они должны лететь быстрее ху-ла-ла (ветра). Скоро мы будем с друзьями. Ну, как твоя рука? Все еще болит?

– Моя рука? А я и забыл о ней! Нет, боли я не чувствую и опухоль спадает. Ты меня вылечил, Хас-се.

– Скорее в путь! И если придется нам встретиться с Читтой, постараемся вырвать у него жало!

Мальчики вывели лодку из лагуны и поплыли вниз по течению узкой реки, к тому месту, где надеялись встретить друзей. Но не успели они проплыть и сотни шагов, как тишину прорезал дикий вопль, напоминающий вой взбешенной пантеры.

– Это крик Кат-ши Семинола! – воскликнул Хас-се. – С Кат-ши и со Змеей нам не справиться! Вперед, Та-ла-ло-ко!

Мальчики налегли на весла, и маленькое каноэ стрелой понеслось по воде мимо темных неподвижных кипарисов. Но преследователи также напрягали все силы, чтобы догнать ускользавшую у них из рук добычу.

Кат-ши и Читте надоело сидеть в засаде и ждать появления каноэ. Они решили вернуться и разузнать, чем вызвана задержка. У входа в лагуну, где Ренэ поджидал своего друга, они остановились, не зная, что делать. Тропинка, по которой ушел Хас-се, разветвлялась, и вторая тропа вела к дальней крепости семинолов, расположенной среди великих болот.

Кат-ша предложил отправиться на разведку и исследовать эту тропу. Быть может, в каноэ плыли воины из его отряда; в таком случае, не худо было бы их нагнать. Но Читта сказал, что чужое каноэ может проскользнуть незаметно, пока они будут исследовать берега лагуны. Не лучше ли вернуться к пруду, откуда берет начало река, и убедиться, что никто за ними не следует, а после этого зайти в лагуну? К счастью для Ренэ, Читта одержал верх в споре, и они поплыли к истокам реки.