Пернатый змей - [170]
— У вас это, наверно, рождественские цветы? — спросила Кэт.
— Да, цветы «Ночной красавицы»…
— Ужасно, Рождество с гибискусами и пуансеттиями! Глядя на них, мне так хочется увидеть веточку омелы>{43} среди апельсинов во фруктовой лавке в Хэмпстеде.
— Почему? — засмеялась Тереса.
— Ох! — раздраженно вздохнула Кэт. — Хочется вернуться к простой жизни. Увидеть автобусы, едущие по грязной Пикадили в канун Рождества, и толпы народа на мокрых тротуарах у сверкающих магазинов.
— Это жизнь — для вас? — спросила Тереса.
— Да! Без всех этих абстракций и воли. По мне, жизнь достаточно хороша, когда мне дают жить и быть самой собой.
— Сиприано должен сейчас вернуться домой, — сказала Тереса.
Но Кэт при упоминании о Сиприано неожиданно вскочила. Она не позволит втянуть себя во все это! Она вырвется на свободу и тогда покажет им!
Она отправилась с Тересой в городок. Воздух казался таинственно живым, полным нового Дуновения. Но Кэт чувствовала себя неуютно. Женщины сидели под деревом на берегу в Сайюле, перебрасываясь редкими фразами и глядя на голубино-бледный простор озера.
Черная лодка с красной крышей навеса и высокой мачтой бросила якорь у низкой стены мола, поднимавшейся всего на ярд над мелкой водой. На молу собрались праздные группки мужчин в белом, заглядывая в черное чрево лодки. На мелководье стояли черно-белая корова и громадная глыба черно-белого быка, чьи неподвижные силуэты выделялись на фоне коричневатой, как оперение дикого голубя, дальней воды.
Все происходило близко, но казалось отделенным от них невидимым барьером. Двое пеонов положили дощатые сходни на борт лодки. Потом принялись толкать к ним корову. Та осторожно попробовала копытом новые широкие доски, потом с медлительным мексиканским безразличием тяжело пошла вверх по сходням. Пеоны, идя по бокам, проводили ее до конца сходен, где корова остановилась, глядя вниз. Но наконец ее аккуратно спустили на дно лодки.
Группа мужчин направилась к громадному быку, усеянному сверкающими брызгами воды. Высокий пожилой мексиканец в бежевых штанах в обтяжку и огромной фетровой шляпе, густо расшитой серебром, осторожно взялся за кольцо в бычьем носу и задрал его огромную клиновидную голову, так что стало видно мягкое бычье горло. Другой пеон налег сзади, что есть силы пытаясь сдвинуть быка с места. В то же время тонконогий, в высокой шляпе, пожилой мексиканец равномерно потянул быка за кольцо. И бык, со спокойным и грузным достоинством, сделал несколько шагов вдоль стены к дощатым сходням, вальяжно и невозмутимо. Тут он остановился.
Пеоны перестроились. Тот, что был сзади, с решительно затянутым на поясе красным кушаком, перестал толкать быка, тонконогий мексиканец отпустил кольцо.
Затем два пеона, зайдя спереди, свободно набросили веревку на быка, прихватив его задние ноги. Фермер в высокой шляпе шагнул на сходни и снова потихоньку потянул его за кольцо в носу. Он помаленьку тянул, пока бык не поднял голову. Но с места не сдвинулся. Упрямо ударил копытом по доскам. Но продолжал неподвижно стоять, блестя черно-белой, как кусочек неба, шкурой.
Фермер еще раз потянул за кольцо. Двое мужчин, взявшись за концы, налегли на веревку, которая впилась в круп стоявшего как вкопанный равнодушного сверкающего чудовища. Двое пеонов в красных кушаках что есть силы, крепко упершись ногами в землю, навалились на могучее животное сзади.
Так они и стояли, застыв беззвучно, неподвижно, как с культурное изображение жизни на фоне полноводного бледного озера.
Потом бык медленно, невозмутимо, хотя опять неохотно, сделал несколько шагов по шатким доскам и остановился у борта лодки.
Он стоял, громадный и серебристый, пестрый, как небо, с черной змеей веревки на задних ногах, нависая всей своей массой над красной крышей лодочного навеса. Каким образом он скакнет вниз в темноту лодки, не снеся навеса?
Бык опустил голову и посмотрел вниз. Люди толкали его сзади. Он не обращал на них внимания, только снова опустил голову и посмотрел вниз. Сзади его продолжали толкать изо всех сил с молчаливым мексиканским упорством.
Медленно, осторожно бык сжался, словно стараясь сделаться меньше, и быстрым, коротким, грузным движением перекинул передние ноги в лодку, тогда как его задняя часть осталась торчать на краю сходен. Последовал шум, лодка слегка зашаталась, потом глухой стук задних ног о деревянное дно. Бык скрылся внизу.
Сходни убрали. Пеон побежал отвязывать чалы от камней на берегу. Слышался странный топот босых ног в чреве лодки. Люди в воде уперлись в черную корму, выводя лодку на глубокую воду. Но она просела от тяжести. Медленно, раз за разом наклоняясь, чтобы вытащить камни из-под плоского днища и отбросить их в сторону, люди толкали лодку. Она вздрагивала, ползла понемногу вперед и наконец закачалась на воде.
Мужчины забрались в нее. Двое пеонов встали с шестами по бортам и, налегши на них, медленно пошли вдоль бортов к корме, толкая лодку вперед. Дойдя, подняли шесты и побежали к задранному вверх носу. Лодка тихо вышла на открытую воду.
Проворно подняли широкий белый парус, который сразу наполнился ветром. Большая лодка заскользила по водам со своим невидимым живым, тяжелым и звездношкурым грузом.
Дэвид Герберт Лоуренс остается одним из самых любимых и читаемых авторов у себя на родине, в Англии, да, пожалуй, и во всей Европе. Важнейшую часть его обширного наследия составляют романы. Лучшие из них — «Сыновья и любовники», «Радуга», «Влюбленные женщины», «Любовник леди Чаттерли» — стали классикой англоязычной литературы XX века. Последний из названных романов принес Лоуренсу самый большой успех и самое горькое разочарование. Этический либерализм писателя, его убежденность в том, что каждому человеку дано право на свободный нравственный выбор, пришлись не по вкусу многим представителям английской буржуазии.
Роман «Сыновья и любовники» (Sons and Lovers, 1913) — первое серьёзное произведение Дэвида Герберта Лоуренса, принесшее молодому писателю всемирное признание, и в котором критика усмотрела признаки художественного новаторства. Эта книга стала своего рода этапом в творческом развитии автора: это третий его роман, завершенный перед войной, когда еще не выкристаллизовалась его концепция человека и искусства, это книга прощания с юностью, книга поиска своего пути в жизни и в литературе, и в то же время это роман, обеспечивший Лоуренсу славу мастера слова, большого художника.
Произведения выдающегося английского писателя Д. Г. Лоуренса — романы, повести, путевые очерки и эссе — составляют неотъемлемую часть литературы XX века. В настоящее собрание сочинений включены как всемирно известные романы, так и издающиеся впервые на русском языке. В пятый том вошел роман «Влюбленные женщины».
Страсть. Одиночество. Ненависть. Трагедия…Вечное противостояние сильной личности – и серого, унылого мира, затягивающего в рутину повседневности…Вечная любовь – противостояние родителей и детей, мужей и жен, любовников, друзей – любовь, лишенная понимания, не умеющая прощать и не ждущая прощения…Произведения Лоуренса, стилистически изысканные, психологически точные, погружают читателя в мир яростных, открытых эмоций, которые читатель, хочет он того или нет, переживает как свои – личные…В книге представлены повесть «Дева и цыган» и рассказы.
Дэвид Лоуренс — автор нашумевшего в свое время скандального романа «Любовник леди Чаттерли» в этой книге представлен своим первым произведением — романом «Белый павлин» — и блистательными новеллами. Роман написан в юношеские годы, но несет на себе печать настоящего мастерства и подлинного таланта.Лоуренс погружает читателя в краски и запахи зеленой благодати, передавая тончайшие оттенки, нюансы природных изменений, людских чувствований, открывая по сути большой мир, яркий и просторный, в котором довелось жить.
Произведения выдающегося английского писателя Дэвида Герберта Лоуренса — романы, повести, путевые очерки и эссе — составляют неотъемлемую часть литературы XX века. В настоящее собрание сочинений включены как всемирно известные романы, так и издающиеся впервые на русском языке. В четвертый том вошел роман «Радуга в небе», который публикуется в новом переводе. Осознать степень подлинного новаторства «Радуги» соотечественникам Д. Г. Лоуренса довелось лишь спустя десятилетия. Упорное неприятие романа британской критикой смог поколебать лишь Фрэнк Реймонд Ливис, напечатавший в середине века ряд содержательных статей о «Радуге» на страницах литературного журнала «Скрутини»; позднее это произведение заняло видное место в его монографии «Д. Г. Лоуренс-романист».
Во время обычной, казалось бы, экскурсии в университет, выпускница школы Лав Трейнор оказывается внутри настоящей войны двух соседних стран. Планы на дальнейшую жизнь резко меняются. Теперь ей предстоит в одиночку бороться за свою жизнь, пытаясь выбраться из проклятого города и найти своих друзей. Это история о том, как нам трудно делать выбор. И как это делают остальные. При создании обложки вдохновлялся образом предложенным в публикации на литресе.
Оккупированный гитлеровцами белорусский хутор Метелица, как и тысячи других городов и сел нашей земли, не склонил головы перед врагом, объявил ему нещадную партизанскую войну. Тяжелые испытания выпали на долю тех, кто не мог уйти в партизаны, кто вынужден был остаться под властью захватчиков. О их стойкости, мужестве, вере в победу, о ценностях жизни нашего общества и рассказывает роман волгоградского прозаика А. Данильченко.
Всемирная спиртолитическая: рассказ о том, как не должно быть. Правительство трезвости и реформ объявляет беспощадную борьбу с пьянством и наркоманией. Озабоченные алкогольной деградацией населения страны реформаторы объявляют Сухой закон. Повсеместно закрываются ликероводочные заводы, винно-водочные магазины и питейные заведения. Введен налог на пьянку. Пьяниц и наркоманов не берут на работу, поражают в избирательных правах. За коллективные распития в общественных местах людей приговаривают к длительным срокам заключения в ЛТП, высшей мере наказания — принудительной кодировке.
В книгу вошли два произведения современной ирландской писательницы Дженнифер Джонстон (род. в 1930 г.): «Далеко ли до Вавилона?» и «Старая шутка».Первое из них охватывает период от начала века до 1915 года. Время действия второго — лето 1920 года, момент обострения национально-освободительной борьбы ирландского народа.
В сборник произведений одного из основоположников современной алжирской литературы Мулуда Маммери включены романы «Забытый холм», «Опиум и дубинка» и «Через пустыню». Их герои — жители горных деревушек Кабилии, смелые борцы за национальное освобождение, туареги Сахары, представители алжирской интеллигенции — непосредственные участники социальных преобразований, происходящих в стране в последние три десятилетия.
