Пернатый змей - [115]
В воздухе стоял смешанный запах горящих краски, дерева и смолы. Стена огня все плотней смыкалась вокруг почерневших фигур, пока ничего не стало видно, кроме хвоста густого дыма и коричнево-красных языков ревущего пламени. Пылающее распятие соскользнуло и упало вниз. Человек схватил его и сунул в огонь, под скульптуры. В каком-то экстазе люди подкидывали и подкидывали крупные смолистые сучья, которые чуть ли не взрывались, падая в огонь. Раскалившиеся камни стреляли, как ружья. Все отступили от этого ревущего дерева огня, которое поднималось все выше; темный дым и искры столбом летели в небо.
Один из высоких камней, служивших опорой решетке, с треском разлетелся вдребезги, железные прутья и горящие куски фигур с грохотом рухнули вниз. От стеклянного гроба ничего не осталось, только раскачивались скреплявшие его металлические полосы, потом, раскаленные докрасна, скрутились спиралью в новой вспышке огня. Железные прутья, как странные ветви, торчали из кучи рдеющих углей.
Скоро от костра остались лишь жарко пылающие угли деревянных скульптур и мешанина полурасплавленных железных прутьев.
Рамон стоял в стороне и молча смотрел на остатки костра; его темное лицо было бесстрастно.
Затем, когда над грудой красных углей лишь пробегали голубоватые язычки огня, с горы над ними со свистом полетели в небо ракеты, с грохотом рассыпаясь в незрячей горячей синеве голубым и золотым дождем.
Народ на противоположном берегу видел дерево костра со стволом огня и кроной дыма. Теперь люди услышали громкую канонаду взрывающихся ракет и смотрели в сторону островка, крича со страхом и одновременно с восторгом вандалов.
— Господь! Господь! Пречистая! Пресвятая!
Огонь, и дым, и ракеты растаяли, не оставив в горячем воздухе и следа. Угли сгребли в кучу и сбросили в глубокую расселину.
Лодка отплыла обратно; коричневатый сквозь дымку марева берег выглядел неизменным. В юго-западной стороне из-за пересохших, молчаливых гор поднималось облако, как широкий белый хвост, огромный пушистый беличий хвост. Он увеличивался, становился пушистей, поднимаясь к зениту, прямо к солнцу. И пока разворачивали парус и лавировали, пытаясь поймать ветер, на белое, как мел, озеро легла легкая тень.
Только над низкой стороной Скорпионьего острова еще дрожал раскаленный воздух.
Рамон вернулся в одном из катеров. Грозовые облака постепенно заволакивали небо. В Сайюлу плыть было невозможно, и большая лодка пошла в Тулиапан. Маленькие каноэ молча и торопливо плыли обратно.
На берег сошли до того, как поднялся ветер. Рамон пошел запереть двери церкви.
Толпа разошлась, подгоняемая ветром, бешено трепавшим платки женщин, рвавшим листву, закручивавшим пыль. Сайюла осталась без Бога, и в глубине души они были этому рады.
Глава XIX
Нападение на Хамильтепек
Неожиданно почти все солдаты ушли из городка — в Колиме произошел «бунт». Захватили поезд, поубивали людей. К тому же кое-кто, а именно генералы Фулано и Тулано, «высказались» против правительства.
Волнение в воздухе, каждый ощущал эту периодическую дрожь страха! Но кроме этого, все, в основном, как обычно. Церковь оставалась запертой, молчащей. Часы на фасаде церкви стояли. Времени вдруг не стало, часы и минуты осыпались, ничем не примечательные дни проходили, как в древности, неотличимые один от другого. Странные, не поддающиеся подсчету, неприметные дни древнего языческого мира.
Кэт чувствовала себя почти русалкой, пытающейся плавать в чуждой стихии. Какой-то беззвучный прибой унес ее в древнюю, библейскую тишину, где все двигалось, не соприкасаясь друг с другом. Она двигалась и существовала, ни с чем не соприкасаясь. Даже бой часов прекратился. Как тонущий человек ничего не видит, кроме воды, так и Кэт ничего не видела, кроме лика вневременных вод.
Так что, разумеется, она отделилась за свою соломинку. Это было невыносимо. Она заказала старый, разболтанный «форд», который, гремя на ухабах разбитой дороги, отвез ее в Хамильтепек.
Как всегда, когда начинались подобные «мятежи», округа странно изменилась и опустела. Из нее словно выкачали живую душу и осталась одна мертвящая, злокачественная пустота. Хотя до Хамильтепека было недалеко, едва они выехали из городка, шофер и его маленький помощник сжались от страха.
Есть что-то поистине непостижимое в том, как испуг воздействует на мексиканцев. Мужчины и женщины валятся на землю и корчатся раздавленными лягушками, не в силах подняться. Кэт напрягла всю свою волю, чтобы не поддаться подобному унизительному абсурду.
До Хамильтепека добрались без приключений. Вокруг было тихо, но то была обыкновенная тишина. Во дворе стояла пустая бычья повозка. Солдат охраны не видно. Все ушли на подавление бунта. Только слонялось несколько пеонов. День был праздничный, фиеста, когда работы мало. В домах пеонов женщины готовили тортильи, толкли в ступках все, что нужно для жгучего соуса чили. Фиеста! Лишь ветряк, качавший воду из озера, крутился быстро, бесшумно.
Они въехали во двор; к машине подошли двое слуг с ружьями, перепоясанные патронташами, и негромко заговорили с шофером.
— Донья Карлота дома? — спросила Кэт.
Дэвид Герберт Лоуренс остается одним из самых любимых и читаемых авторов у себя на родине, в Англии, да, пожалуй, и во всей Европе. Важнейшую часть его обширного наследия составляют романы. Лучшие из них — «Сыновья и любовники», «Радуга», «Влюбленные женщины», «Любовник леди Чаттерли» — стали классикой англоязычной литературы XX века. Последний из названных романов принес Лоуренсу самый большой успех и самое горькое разочарование. Этический либерализм писателя, его убежденность в том, что каждому человеку дано право на свободный нравственный выбор, пришлись не по вкусу многим представителям английской буржуазии.
Роман «Сыновья и любовники» (Sons and Lovers, 1913) — первое серьёзное произведение Дэвида Герберта Лоуренса, принесшее молодому писателю всемирное признание, и в котором критика усмотрела признаки художественного новаторства. Эта книга стала своего рода этапом в творческом развитии автора: это третий его роман, завершенный перед войной, когда еще не выкристаллизовалась его концепция человека и искусства, это книга прощания с юностью, книга поиска своего пути в жизни и в литературе, и в то же время это роман, обеспечивший Лоуренсу славу мастера слова, большого художника.
Произведения выдающегося английского писателя Д. Г. Лоуренса — романы, повести, путевые очерки и эссе — составляют неотъемлемую часть литературы XX века. В настоящее собрание сочинений включены как всемирно известные романы, так и издающиеся впервые на русском языке. В пятый том вошел роман «Влюбленные женщины».
Страсть. Одиночество. Ненависть. Трагедия…Вечное противостояние сильной личности – и серого, унылого мира, затягивающего в рутину повседневности…Вечная любовь – противостояние родителей и детей, мужей и жен, любовников, друзей – любовь, лишенная понимания, не умеющая прощать и не ждущая прощения…Произведения Лоуренса, стилистически изысканные, психологически точные, погружают читателя в мир яростных, открытых эмоций, которые читатель, хочет он того или нет, переживает как свои – личные…В книге представлены повесть «Дева и цыган» и рассказы.
Дэвид Лоуренс — автор нашумевшего в свое время скандального романа «Любовник леди Чаттерли» в этой книге представлен своим первым произведением — романом «Белый павлин» — и блистательными новеллами. Роман написан в юношеские годы, но несет на себе печать настоящего мастерства и подлинного таланта.Лоуренс погружает читателя в краски и запахи зеленой благодати, передавая тончайшие оттенки, нюансы природных изменений, людских чувствований, открывая по сути большой мир, яркий и просторный, в котором довелось жить.
В наследие английского классика XX столетия Д. Г. Лоуренса (1885–1930), автора всемирно известных романов «Сыновья и любовники» и «Любовник леди Чаттерлей», входят и несколько стихотворных циклов, и путевые заметки, и более полусотни новелл, в которых в полной мере отразились все грани его яркого дарования. «Быть живым, быть живым человеком, быть цельным живым человеком — вот в чем суть». Он всегда и во всем был верен своему девизу. В данную книгу включены 13 ранее никогда не издававшихся в нашей стране рассказов этого блистательного мастера «малого жанра».
Сборник историй по циклу Адепты Владыки. Его можно читать до истории Бессмертного. Или после неё. Или же вообще не читать. Вам решать!
Не успел разобраться с одними проблемами, как появились новые. Неизвестные попытались похитить Перлу. И пусть свершить задуманное им не удалось, это не значит, что они махнут на всё рукой и отстанут. А ведь ещё на горизонте маячит необходимость наведаться в хранилище магов, к вторжению в которое тоже надо готовиться.
Бабур — тимуридский и индийский правитель, полководец, основатель государства Великих Моголов (1526) в Индии. Известен также как поэт и писатель.В романе «Бабур» («Звездные ночи») П. Кадыров вывел впечатляющий образ Захириддина Бабура (1483–1530), который не только правил огромной державой, включавшей в себя Мавераннахр и Индию, но и был одним из самых просвещенных людей своего времени.Писатель показал феодальную раздробленность, распри в среде правящей верхушки, усиление налогового бремени, разруху — характерные признаки той эпохи.«Бабур» (1978) — первое обращение художника к историческому жанру.
Действие романа "Всё изменяет тебе" происходит в 1830-е годы в Уэльсе. Автор описывает историю рабочего движения в Англии. Гвин Томас мастерски подчеркивает типичность конфликта, составляющего стержень книги, равно как и типичность персонажей - капиталистов и рабочих.
Николай Дежнев закончил первую редакцию своего романа в 1980 году, после чего долго к нему не возвращался — писал повести, рассказы, пьесы. В 1992 году переписал его практически заново — в окончательный вариант вошел лишь один персонаж. Герои романа выбрали разные жизненные пути: Евсей отдает себя на волю судьбы, Серпина ищет почестей и злата на службе у некоего Департамента темных сил, а Лука делает все, чтобы приблизить триумф Добра на Земле. Герои вечны и вечен их спор — как жить? Ареной их противостояния становятся самые значительные, переломные моменты русской истории.
Произведения выдающегося английского писателя Дэвида Герберта Лоуренса — романы, повести, путевые очерки и эссе — составляют неотъемлемую часть литературы XX века. В настоящее собрание сочинений включены как всемирно известные романы, так и издающиеся впервые на русском языке. В четвертый том вошел роман «Радуга в небе», который публикуется в новом переводе. Осознать степень подлинного новаторства «Радуги» соотечественникам Д. Г. Лоуренса довелось лишь спустя десятилетия. Упорное неприятие романа британской критикой смог поколебать лишь Фрэнк Реймонд Ливис, напечатавший в середине века ряд содержательных статей о «Радуге» на страницах литературного журнала «Скрутини»; позднее это произведение заняло видное место в его монографии «Д. Г. Лоуренс-романист».