Пермская шкатулка - [4]

Но с каким трудом пробивается в нашу жизнь здравый смысл! Мы все еще ведем бесконечную полемику о правовом государстве, а Татищев ратовал за него вон еще когда. Во второй свой приезд на Урал, в 1734 году, в должности руководителя Канцелярии главного правления сибирских и казанских заводов, в чине генерал-поручика, он создает проект всеобъемлющего горного законодательства, вошедшего в историю под названием «Заводской устав Татищева».

Надобность в таком законодательном акте была крайняя. В горном деле царил таежный закон: насильственный захват рудников и уже добытой руды, увоз лучших мастеров, запугивание предпринимателей и рудоискателей — вот далеко не полный перечень приемов, которые применяли Демидовы и Строгановы в борьбе со своими конкурентами.

Строгановы писали государю, что пермские земли «пустопорожние». А берега Усолки, Зырянки и Лёнвы были уже густо заселены. Но соляным магнатам хотелось безраздельно владеть промыслами.

Местный историк оставил запись о том, как в 1695 году на Лёнве по несправедливой отписке воеводы Хилкова якобы за ослушание государеву указу при межевании земель князем Тюфякиным взяты под караул и сосланы в Москву лучшие люди. Наказание чинено им было в Семеновском приказе, где все, кроме Суровцева, пытаны, и пятнадцать человек из них сосланы в ссылку в Азов.

Вот против каких бесчинств создавался устав Татищева. «Всего более он хочет уничтожить всеобщее «самоволие», — пишет в своей работе академик В. П. Безобразов. — Стремясь водворить законность, понимание прав и обязанностей в этой стране, не знавшей ничего, кроме личного произвола и права сильного, — понятно, какой новый дух жизни он в нее вносит, и также понятно, какое ожесточенное противодействие он должен был встретить со всех сторон!

Признавая судебную власть главной гарантией законности, он просит о назначении судьи — лица отдельного от администрации для разбора на месте всех спорных дел… и, что в высшей степени примечательно, — он не соглашается, как ему предлагают, принять эту должность на себя и соединить ее с административной властью».

Чем не поучительный пример для наших нынешних политиков?

Читая «Заводской устав Татищева», ловишь себя на мысли, что он в какой-то мере до сих пор не утратил актуальности: все родовые пороки нашего государства перечислены и учтены: коррупция, воровство, взяточничество, вымогательство, клевета, уклонение от уплаты налогов…

Кстати, «Заводской устав» намечал значительное увеличение ставок налога, а именно «с медных, железных, свинцовых и прочих ме- талльных заводов брать не десятину от прибыли, но от числа сделанного в готовности… пять пудов со ста», за отведенные леса — два пуда со ста, «вотчиннику, на чьей земле руда копается, — один со ста…, на чьей земле завод построен — один со ста». Общая сумма всех налогов должна была составлять десять пудов со ста.

К сожалению, «Устав Татищева», для того времени превосходный, соответствующий понятиям века, выгодам казны и частных людей, не получил высочайшего утверждения скорей всего из-за происков всесильного фаворита императрицы Анны Иоанновны Бирона, прочившего на должность директора горной администрации страны саксонца фон- Шемберга. Но, несмотря на то, что проект промышленного законодательства не был утвержден верховной властью, он долгое время служил руководством для горняков Урала вплоть до начала XIX века, когда было принято Горное положение, в котором многое заимствовано из «Заводского устава». И только спустя столетия Ученый комитет по Горной и Соляной части, желая сохранить для потомства «Устав Татищева», опубликовал его полностью в одном из научных журналов.

Василий Никитич Татищев был противником засилия иностранных слов в горном деле. По приезде на Урал он приказал все немецкие названия горных чинов и горную терминологию заменить на русские. Это не могло понравиться Бирону. За сопротивление бироновщине Татищев едва не поплатился жизнью. Его пытались привлечь к следствию по делу Артемия Волынского. Вместе с Волынским был тогда казнен А. Д. Хрущев, которому в мае 1737 года Василий Никитич передал бразды правления, уезжая уже в чине тайного советника и генерал-поручика начальником Оренбургской экспедиции.

Опала все-таки последовала. Смещенный с должности астраханского губернатора, В. Н. Татищев доживал свой век в подмосковной деревне Болдино, где у дверей его дома несли караул солдаты сенатской роты, а он продолжал трудиться над своей семитомной «Историей Российской».

Печально семейное предание о его последних днях. Предчувствуя близость смерти, Татищев взял слуг, поехал на кладбинхе и указал место, где вырыть ему могилу. Дома его ждал курьер от императрицы Елизаветы. Он сообщил Татищеву, что тот полностью оправдан и награжден орденом Александра Невского. Гордый старик орден вернул обратно, а на другой день — 15 мая 1750 года — простился с родными и скончался.

Чувство истории вмещает в себя нечто большее, нежели любовь к старине, — это чувство нашей общности с теми, кто прошел по земле раньше нас, кто пройдет после нас.

19 апреля 1886 года на торжественном собрании в Казанском университете в честь 200-летия со дня рождения В. Н. Татищева профессор университета, историк Д. А. Корсаков сказал о Татищеве: