Период полураспада группы «Хибина» - [7]

Алгоритм работы в случае возникновения особо-опасных инфекций в Среднеазиатском пограничном военном округе был четко отработан в период, когда медицинской службой округа руководил легендарный начмед — полковник м/с Манин Алексей Николаевич. В назначенное время сей автор, врач-лаборант, начальник инфекционного отделения госпиталя с противочумными укладками и специальным медицинским оснащением прибыли на военный аэродром. На вертолетной площадке нас ожидал главный специалист по особо-опасным инфекциям Минздрава Туркмении (к сожалению, фамилию врача не смог вспомнить). Во время полета мы активно обсуждали клинику сибирской язвы, однако, про такой симптом болезни у человека как «черные уши» что-то не припоминалось. Не долетая до заставы, вертолет приземлился на комендатуре, на борт загрузили две полевые печки и полетели дальше. «Вероятно на заставе проблемы с отоплением», — мелькнуло в мыслях. Подлетая к пограничной заставе, в иллюминатор вертолета разглядел двух поросят, свободно бегающих в пустынных окрестностях. «Значит, ещё не все сдохли», — пронеслось в моей голове. После того, как главный специалист Минздрава Туркмении сделал всем военнослужащим кожно-аллергическую пробу на сибирскую язву и результат оказался отрицательным, стало ясно, что диагноз особо-опасной инфекции снимается. Вместе с «Петровичем» — начальником инфекционного отделения пограничного госпиталя, осмотрели и обследовали пограничников заставы. Действительно, у всех военнослужащих были ушные раковины черного цвета, повышенная температура тела и признаки острого респираторного заболевания. Причем во время медицинского осмотра все военнослужащие раздевались догола, и черные уши сразу бросались в глаза на фоне смуглых кожных покровов солдат. В сентябре 1992 года с этой заставы уволился последний призыв российских пограничников, а с учебного пункта погранотряда привезли первую группу туркменских пограничников. Из российских военнослужащих остались только сержанты и командование заставы. Несмотря на смуглый оттенок кожных покровов местных жителей, черные уши выделялись довольно-таки отчетливо. Во время обследования условий службы на пограничной заставе было установлено, что котельная длительный период не работает, в помещениях казармы температура воздуха не превышала 12—14^оС, солдаты в бане не мылись уже более месяца. Кроме того, на 30 туркменских пограничников было всего шесть зимних бушлатов. Тогда я спросил у сержанта, а как при наличии всего шести зимних бушлатов пограничные наряды несут службу по охране туркменской границы, ежедневно проходя вдоль системы по 20—25 км в условиях пронизывающего ветра, пыльных песчаных бурь и низких температур. Сержант мне ответил, трое военнослужащих в бушлатах отправляются на левый фланг, а трое других — на правый фланг. По прибытию на заставу бушлаты передаются другим пограничным нарядам, так продолжается круглосуточно и каждый день. Мне сразу захотелось посмотреть на внешний вид бушлатов, когда мне показали два экземпляра зимней формы одежды, сразу все стало понятно. Захожу в ленинскую комнату и говорю «Петровичу», начмеду пограничного отряда и главному специалисту по особо-опасным инфекциям, мол, сейчас вам покажу, в чем заключается причина появления черного цвета на ушных раковинах. Вызвал в комнату пару солдат, взял тампон, обильно смоченный чистым медицинским спиртом, и начинаю тщательно протирать кожные покровы ушных раковин. Спустя пару минут кожа ушей у несчастных воинов приобрела естественный смуглый цвет. С одной стороны было очень смешно, а с другой — грустно и печально. Когда вспоминаю 1992 год, всегда вздрагиваю, в пограничных войсках Туркменистана на некоторых заставах царил самый настоящий уставной хаос и беспредел.

Так вот, каков был механизм возникновения черного цвета на кожных покровах ушных раковин у туркменских пограничников? Во время несения службы по охране границы солдаты ежедневно проходили по 20—25 км по флангам заставы. Постоянный пронизывающий ветер вынуждал военнослужащих к тому, что меховой воротник бушлатов всегда был поднятым и плотно пристегнутым. Во время песчаных бурь и частого ветра частицы пыли осаждались на меховом воротнике и ворсинки загрязнялись. Котельная и баня на заставе не работали, солдаты больше месяца не мылись. Зимних бушлатов было всего шесть на 30 пограничников. Со временем от постоянной носки меховые воротники бушлатов замусовывались настолько, что стали багрового цвета. Ушные раковины солдат, соприкасаясь с поверхностью замусоленного воротника, загрязнялись и постепенно покрывались тончайшим слоем грязной сальности. На открытом воздухе во время пронизывающего ветра кожа ушных раковин, покрытая слоем грязной сальности, систематически обветривалась, покрывалась плотной коркой, которая становилась все темнее и темнее, пока не приобрела цветовую гамму в пятьдесят оттенков черного. Так продолжалось целый месяц, пока не сдохли поросята, на трупах которых также были черные уши. Однако животные свинарника на заставе были не готовы к тому, чтобы нести службу по охране туркменской границы в замусоленных бушлатах. Тогда почему же почернели уши у поросят, и они практически все померли? Нужно отдать должное главному специалисту по особо-опасным инфекциям Минздрава Туркмении. Врач совершил настоящий подвиг, установил место захоронения поросят, уговорил солдата, обслуживающего свинарник, выкопать недавно захороненные трупы. Провел необходимые исследования с биоматериалами погибших животных и сделал заключение: черные уши у поросят стали следствием белкового, минерального и витаминного дефицита в их кормовом рационе. Говоря простым языком, поросята сдохли от голода, потому что у них не было нормального полноценного корма. Верблюжья колючка, в изобилии растущая в окрестностях заставы, и являющаяся единственным кормовым растением верблюдов, коз и овец, для поросят в качестве корма не подходила.