Периферия - [68]

— Растешь, Коля! Сколько народу позубастее тебя прошло мимо и ничего не заметило! Тена мы проверяем, но лишь с той целью, чтобы показать нашим работникам, что такое инициатива в умелых руках. Запомни, Тен не Валиев. У него дело только в одном направлении движется — вперед и выше.

— По-твоему, Тен взвалил на себя и все то, чем должна заниматься партийная организация?

— Скорее всего. Но это мое предположение, а ты вникни поглубже. Тен любит большие ноши, он, можно сказать, для них создан. Мы изучили его подсобное хозяйство. До чего оборотист, до чего сметлив! Покупает скот дешево, в горной глубинке Киргизии. Освоил земли, пригласил агрономов, механизаторов. Даже рыбий жир у него есть. Перехватил несколько бочек у нерасторопного директора откормочного комплекса. Забивает бычков по 600 килограммов. Я вникал во все это и диву давался. Начинал Иван Харламович на голом месте, и начинал неординарно: пустил шапку по кругу. Еще и слуху не было о подсобных хозяйствах, еще не видел их никто, а он смекнул: раз в мясных отделах опустели полки, значит, государству надо помочь. Не руку протянул с привычным всем нам «Дай!», а засучил рукава. Пришлось ему помыкаться с покупкой и откормом первых бычков, содействия-то ему почти не оказывали, напротив, шарахались от него, прожектером объявляли, Фомой неверующим, который недооценивает созидательные силы развитого социализма и умение быстро преодолевать временные трудности. Мне почему-то становится стыдно, когда я сталкиваюсь вот с такой откровенной, тщательно отрепетированной демагогией, с тактикой выкручивания рук человеку, который плох для окружающих тем, что на фоне его предприимчивости они выглядят консерваторами и бездельниками. Взятые у людей деньги он через год возместил свежим мясом, а там и постановления вышли, и оказалось, что товарищ Тен дальновиднее многих руководителей, которые читали ему мораль. Думаешь, хотя бы один признал свою неправоту? Теперь у Тена лучшее в области подсобное хозяйство. Ты бы посмотрел, как стараются его специалисты! А принял он на работу самых неуживчивых и ершистых. За ершистостью он разглядел требовательность и умение настоять на своем. Такие люди у него расцветают. По подсобному хозяйству у него все стерильно. Правда, меня насторожили кормодобывающие бригады из корейцев-сезонников. Это все тертый люд. Но мы не нашли так называемых скрытых гектаров, занятых вместо кукурузы и рапса луком, арахисом, арбузами. По договору каждый из сезонников Тена имеет право засеять любыми культурами два гектара, но на двадцати обязуется вырастить то, что нужно хозяйству.

— И как это выглядит практически? — спросил Николай Петрович.

— Вполне пристойно. У сезонников Тена урожайность кормовых культур выше плановой, что на новых землях все же большая редкость. И свои два гектара несут полную нагрузку.

— Двойная оплата труда?

— Но ведь труда.

— Все равно, эти сезонники зарабатывают неприлично много.

— Заметь опять же: зарабатывают. Не хапают, не уносят в клюве. Создают новые материальные ценности.

— Выходит, они узаконены?

— И да, и нет. В целинные хозяйства, где ни кола ни двора, переселенцы не идут. И правильно делают. Если подана вода, но нет жилья, а желание быстрее получить урожай превыше всего, то возникают проблемы и возникают сезонники. Длинный рубль заставляет закрывать глаза на все остальное. Нет своего дома, школы, детского сада? Ставится шалаш, роется под лотком землянка. И от земли берется все, что она в состоянии дать при интенсивном приложении труда и удобрений. На этом и держатся первые урожаи в новых, на «ура» введенных совхозах. Сюда слетается братва со всего Союза — только выбирай! Не знал?

— Не сталкивался никогда. Постой, а разве эти люди по-крестьянски относятся к земле? Насколько я понял, здесь надо очень осторожно обращаться с водой. Не перебарщивать, чтобы не вызвать соляной бунт, не развести болото. Они же будут поливать и поливать, в первый же год возьмут максимум, а потом сделают ручкой приветик. Злейший наш враг — показуха! Обирает нас и души калечит. Доложить, обрадовать новой трудовой победой! А до нее, черт возьми, еще как до неба. Это же наше, доморощенное, ни у кого не заимствованное!

— Тут не одна показуха, тут сообщества хищников, — сказал многозначительно Михаил Орестович.

— Почему у Тена сезонники не портят землю?

— А у него сезон на пять лет растянут. И после — коттедж и постоянная работа на этой же земле. Не знаю хозяйственника, который привязывал бы к себе людей крепче Ивана Харламовича.

— Почему же кое-кто называет его комбинатором?

— Ну, а конкретнее?

— Конкретного как раз мало. Интуиция, намеки.

— У себя Тен нарушений не терпит. Но есть еще и другая жизнь. Мы туда не заглядывали. Есть новые земли, которые в первые годы ничто без сезонников. И вот тут простор неоглядный для большой химии. Те же сезонники, которые превратили в конфетку подсобное хозяйство Тена, становятся хапугами на дальних безнадзорных массивах. От подвода воды до официального ввода земель — дистанция в два, в три нигде не зафиксированных урожая. Придержи Тен на этих массивах жилищное строительство, и сезонник возликует и щедро отблагодарит.