Перезагрузка - [6]

Впрочем, как уже было известно Матвею, этой Вещи в МИРе Блаттоптеров не оказалось. Во‑первых, потому что легенда о Сорока Сороков действительно творилась как легенда ради сокрытия истины: чтобы заработал Закон магического оперирования в «запрещённой реальности», нужно было на самом деле собрать вместе сорок Великих Вещей, а не искать Сорок. Во‑вторых, замок Блаттоптеров, предков людей, сам по себе был Великой Вещью, но он мог только летать, перемещаться в пространстве, по словам того же Хранителя, и к магическим эффекторам якобы не имел отношения.

Выбрались из подземного хода бойцы отряда, в том числе равнодушный ко всему Стас, Тарас Горшин, отец Матвея, Самандар и Дива, в трёх километрах от монастыря Лампадисту, за ущельем, разделявшим гору и деревушку Калапанайотис. Здесь отряд разделился: Самандар, Горшин и Стас вместе с тремя бойцами подразделения Вени Соколова двинулись к Троодосу по горам, остальных Кристопулос повёл в Пафос, зная местность как свои пять пальцев.

Потом группу разыскали люди Самандара, отвечающие за обеспечение операции всем необходимым, и через два дня все благополучно добрались сначала до Херсонисоса в Греции, на катере, а потом самолётом из Афин в Москву. В пятницу 2 октября Матвей получил уведомление Генпрокуратуры о необходимости вернуться на прежнюю работу, а в понедельник его вызвал к себе Пацюк.

– Так во что ты вляпался в такой серьёзной конторе? – повторил вопрос полковник. Кисло пошутил: – Надеюсь, не потребовал от генпрокурора соблюдения СанПинов?

Матвей невольно улыбнулся, подумав, что, если бы Пацюк знал, чем занимался лично генпрокурор Меринов, о СанПинах он бы не спрашивал.

Начальник Управления заметил его усмешку.

– Чего лыбишься? Я должен реагировать и отписать, что меры приняты.

Матвей сделал официальное лицо:

– Готов понести любое наказание, товарищ полковник! Но я никому не грубил и выполнял все инструкции.

– Прокуроры не ошибаются в своих выводах.

– Ещё как ошибаются, Викентий Палыч, они тоже чиновники.

– Ладно, не будем спорить, хотя ответить мне им всё равно придётся. Зря я тебя отпустил к ним.

Матвей подумал, что вряд ли Пацюк стал бы возражать генпрокурору, приведись им встретиться лицом к лицу, но вслух говорить ничего не стал.

– Будем считать, что я провёл среди тебя профилактическую беседу, – закончил Пацюк. – Редькович тут извёлся, много жалоб, принимай дела. Первое, чем займёшься, – это проверь жалобу жильцов «сталинки» возле метро «Баррикадная». Знаешь, кто там живёт?

– Догадываюсь, – кивнул Матвей.

В «сталинской» высотке на углу Красной Пресни и Садово‑Кудринской улицы жили многие депутаты Госдумы и чиновники московского правительства.

– Неделю назад там свара началась, – продолжал полковник с прежним кислым видом. – В цокольном помещении раньше ТСЖ располагалось, потом им завладел один предприниматель, выгнал всех совладельцев. Но они считают, что этот пройдоха отобрал цокольный этаж незаконно, и попытались через суд имущество вернуть. Тогда он подвесил к потолку колонки и настроил систему таким образом, чтобы в шесть часов утра жители вплоть до седьмого этажа слушали музыку. Кроме того, и вечером музыка включается. Кстати, знаешь, что он выбрал? Шопена, «Сонату для фортепиано № 2 си-бемоль минор».

– Похоронный марш? – удивился Матвей.

– Именно. Представляешь? Садист! Просыпаешься, чистишь зубы, одеваешься, завтракаешь – и всё под траурную мелодию. Возвращаешься с работы – то же самое! Страдают все.

– Я бы давно набил ему морду! – искренне проговорил Матвей.

– Я тоже. А этот сволочуга заварил дверь в цокольное помещение и на связь не выходит.

– Ловко.

– Пенсионеры, разумеется, пошли в полицию. Несколько раз полицейские наведывались в дом, но разводили руками: дверь заварена, хозяина нет, а музыка играет тихо. Говорят, он взятку сунул кому-то из больших полицейских начальников, поэтому безобразие продолжается до сих пор.

– Брать взятку – бессовестно, – сказал Матвей первое, что пришло в голову.

Пацюк посмотрел на него недоверчиво.

– Не понимаю, когда ты шутишь, когда нет. Но ты прав, против дающего взятку человека совесть бессильна.

– Есть закон, подписанный мэром Москвы…

– Вот ты и займись выяснением обстоятельств, у тебя это хорошо получается. Сделай замеры, свяжись с местным участковым, взломайте дверь и отключите комбайн. Депутаты, что там живут, уже дали добро на акцию.

– Понял. – Матвей встал. – Разрешите выполнять?

– Только без грубости, – отвернулся к экрану компьютера Пацюк. – Принимай дела.

Паша Редькович обрадовался, узрев начальника отдела, вскочил, тряхнул руку трижды.

– Ох, командир, как же мне надоело получать от босса нагоняи! То не сделал, это упустил… Ты уже насовсем?

– Как получится, – ответил Матвей, подумав, что ему абсолютно не хочется заниматься жалобами граждан на поведение соседей и санитарно-экологическую обстановку в городе. «Может, уволиться?» – пришла неожиданная мысль. Всё равно в скором времени придётся отпрашиваться на рейд в Киев, где будут встречаться эмиссары Комитета 300. Так не упредить ли предстоящий взрыв негодования полковника? Он может и не отпустить, тем более что неизвестно, сколько времени понадобится для исполнения задуманного.