Переворот [сборник] - [23]

— Не понимаю, что их связывает? — удивился Крымов. — Васинский — русский…

— А Шарадзенишвили — грузинский, — Дружков засмеялся.

Крымов широко раскрыл глаза и вскинул брови:

— Вот уж не думал!

Вообще-то Крымов Шарадзенишвили знал хорошо. Это был человек, щедро соривший деньгами и умело использовавший их для дела. Ловко раскинув по столице сеть грузинских рэкетиров, Резо Иосифович контролировал сферу интимных услуг, подпольный игорный бизнес — рулетку, собачьи бои, зрелищные учреждения. Все это давало Резо доходы, которые не снились даже налоговой службе. Щедрой рукой часть из них Резо отстёгивал чинам столичной власти (чем выше чин, тем крупнее куш обламывался ему от рук мецената), дарил деньги обедневшим артистам, сошедшим с круга спортсменам. В желании получить «на лапу» вокруг Резо крутились журналисты газет и телевидения, и потому фамилия «мецената» всегда была на виду и на слуху. При этом лишь немногие интересовались, куда идет львиная доля доходов Шарадзенишвили. А шла она в тайный фонд поддержки политиков партии Васинского.

— Выходит, будем бить по банкиру? — спросил Крымов.

— Не надо. Знаешь, есть хорошее правило: хочешь предупредить хозяина, застрели для начала его собаку.

— Кого назначим собакой?

Дружков засмеялся.

— Хороший вопрос, Алексей. Только назначать не придется. Собаки уже определились. И мы их поодиночке начнем выбивать. Васинский мужик с головой, он поймет намеки.

— А если нет?

— Найдем другие методы вразумления.

— С кого начнем? — спросил Крымов, показывая, что теория вопроса ему ясна. — Мне самому выбрать?

— Давай так. Первый — Резо. В последнее время у соратников на него появился зуб. Дело об ограблении обменного пункта. Смотрел в сводке происшествий? Погибло три боевика. Это кое-кому не понравилось. Убирать Резо надо так, чтобы все выглядело разборкой. У Васинского люди умные. Они намек поймут.

— Это сделаем. Исполнителя придется убрать?

— Как ты сам думаешь?

— Дело в исполнителях. Если убирать, придется долго искать. Если оставим, у меня есть мастер…

Дружков мрачно усмехнулся. Затер ногой кружки, которые рисовал на песке.

— Разве потом нельзя убрать мастера?

— Этого нельзя. Тертый калач. Крепко страхуется.

— Такому доверяться опасно.

— Нисколько. Он такими делами живет уже лет десять, а вы о нем и не слыхали.

— Кто такой?

— Один приятель по спецназу. Вместе в бригаде служили…

Дружков поднял руки, сдаваясь.

— Решай сам, Алексей. Промахнешься — я тебя в упор не узнаю.

Крымов пожал плечами.

— А как иначе? Закон службы. Кто второй?

— Писака из «Московских вестей». Мальчике пальчик, но там за него держатся.

— Попугать?

— Удивляешь, Алексей. Если резать нитки, так резать. Их заговор надо сломать.

— Неужели писака в курсе их дел?

— Ни в малой вере. Он служит правде, как ему кажется. А эта правда бьет по Бизону.

— С писакой будет сложнее, чем с Резо. Я этих газетчиков знаю. Вон их сколько в последнее время перещелкали. В зонах конфликтов, в других местах. А они все не унимаются, лезут туда и лезут.

— Все зависит от того, как убирать. Когда человека убьют в боевой обстановке — это случайность. Каждый новый думает — а я проскочу, меня так просто не возьмешь, я ловкий. Вон, пропали двое в Югославии, что там теперь меньше корреспондентов стало? Зато, если ударить прицельно, так, чтобы все вокруг поняли: есть запретные зоны, куда нос совать небезопасно, дрогнут многие. И это важно. Строй, в котором солдаты дрожат, это уже не строй. Поэтому, Алексей, потребуется побольше грохота.

— Понял.

— И еще. Фигура Щукина рядом с Бизоном новая. Он сам его выбрал, без нас. Поэтому генерала надо пустить под рентген. Возможно, он готовит свою игру. Надо к нему подвести нашего человека.

— Имеется кандидатура? — спросил Крымов, заранее уверенный, что Дружков не начнет разговора, не имея козырей.

— Есть, но поработать придется. Тебе.

Дружков подал Крымову фотографию, которую вынул из внутреннего кармана. Крымов внимательно рассмотрел ее.

— Красивая бабенка, но кто она — не знаю.

— Вера Николаевна Самохвалова. Журналистка. Уже неделю сидит в штабе Щукина. Готовит для редакции статью о нем. По-моему, у них с генералом наметилось, — Дружков пощелкал пальцами, — как бы это лучше сформулировать…

— Секс? — подсказал Крымов.

— Лучше скажем — сближение.

— Понял.

— Тебе надо найти в контрразведке человека, которым, — Дружков снова пощелкал пальцами, — короче, которым в случае провала не жалко пожертвовать. Сумеешь найти такого?

— Непросто, Иван Афанасьевич. ФСК вряд ли позволит нам делать подставки за их счет.

— А ты придумай что-нибудь. Ради крупного выигрыша. С кем ты в ФСК можешь быть открытым?

— Могу с Колотовкиным. Мы с ним в одной бригаде служили.

— Хорошо, поработай с ним.

— А если что сорвется? С него голову снимут.

— Не бойся. Твой Колотовкин явно засиделся в полковниках. Если он для нас провернет дело, я его возьму на генеральскую должность.

* * *

Деревня Мартыновка красиво располагалась на крутогоре, под которым протекал ручей. От каждого дома по склону вниз была протоптана тропинка: из ручья люди брали воду на домашние нужды.

С попутчиком Синицын распрощался у околицы. Протянув руку, тот впервые назвал себя: