Перевёрнутый мир - [34]

Но мы хотели бы вернуться к вопросу, который заставил написать нас вам. Так вот, полтора месяца назад в камере 324 зверски избили заключенного. Соседние камеры услышали шум и крики из «пресс-хаты» и подняли бунт. Администрация пообещала расформировать эту камеру. Но, по-видимому, эти добры молодцы еще нужны для своих грязных делишек. 1.12.92 года на восьмом крыле в камере 901 опять был избит заключенный. И, представьте себе, все теми же молодцами из 324-й камеры. Они по-прежнему сидят тем же составом и продолжают свое мерзкое дело. Вчера на восьмом крыле был поднят бунт, после чего было решено в знак протеста администрации объявить однодневную голодовку восьмого крыла. То есть, сегодня, 2.12.92 года, все восьмое крыло объявило голодовку. Если и это не подействует, в ближайшем будущем (мы оповестим, когда именно) будет объявлена бессрочная голодовка. Согласитесь, что кощунство со стороны администрации и танцующих под их дудочку некоторых заключенных надо пресекать. Мы хотим, чтобы ваше Общество поддерж'ало нас в наших начинаниях и, если есть возможность, дайте огласку этому беспределу.

Мы надеемся на вас. Нельзя допускать, чтобы повторялись ГУЛАГи. Хотя и говорят, что социализм изжил себя, но какие изменения при новой власти? Или мы нелюди? Заранее признательны вам за поддержку.

С искренним уважением к вам заключенные восьмого крыла изолятора”.

Вот такие дела. Чувствуются, конечно, некоторые новации перестройки и реформаторства (“Комитет прав заключенных”, об-во “Гуманист” и пр.), но беспредел, издевательства над людьми остались. И не хотят (или не умеют?) стражи правопорядка действовать без опоры на готовую на все отпетую уголовщину.

* * *

Из комментариев доктора юридических наук И.Е.Быховского к статье Л.Самойлова (Нева. 1988. № 5)

Марк Твен как-то сказал: “Чтобы хорошо знать закон, надо испытать его на своей шкуре”. Л.Самойлов прошел такое испытание. Поэтому его взгляд “оттуда” представляет определенный интерес, заставляет о многом задуматься…

Кому не знаком вот такой стереотип нашего отношения к преступлению. Вас обворовали, но воров не могут найти, хотя вы-не без оснований подозреваете в этом несколько человек. Однако милиция мешкает, не торопится их задерживать. Вы негодуете: доказательств, видите ли, мало, улик не хватает! За решетку их всех, а там выяснится, кто есть кто! Пусть пострадают десять невиновных, лишь бы не остался безнаказанным один преступник. Эта идея не кажется столь зловредной, если пострадавший — вы.

А если подозрение пало на вас или ваших близких? Скорее всего, вас оскорбит сам факт подозрения, и вы тут же вспомните юридическую мудрость древних: лучше оправдать десять виновных, чем осудить одного невиновного.

Даже если отвлечься от крайностей (лучше десять тех, чем десять других), нетрудно понять: общество нередко предъявляет юстиции требования, которые трудно совместить. А совмещать надо. В этом суть проблемы.

… Значительная часть статьи Л.Самойлова — описание условий содержания лиц, находящихся под предварительным следствием, то есть подозреваемых в совершении преступления, но в глазах закона еще не виновных… Я не вижу возможности подтвердить или опровергнуть все то, что пережил и перенес Самойлов, находясь в следственном изоляторе. Работая в прошлом почти десять лет следователем, я довольно часто бывал в следственном изоляторе № 1, который до сих пор неофициально именуется “Крестами”. Однако мое посещение этого учреждения ограничивалось следственными кабинетами, где я допрашивал обвиняемых… Но я полностью солидарен с утверждением автора: нет никаких оснований превращать предварительное заключение в наказание, содержать в одинаковых условиях тех, кто пока лишь подозревается в совершении преступления, и того, кого закон уже признал преступником… По идее, должен быть не только разный порядок содержания, но даже и два разных закона, определяющих этот порядок. “Ну, а в жизни?” — вправе спросить читатель. В жизни же содержание и тех, и других по существу одинаковое, отличающееся разве что наличием у следственных заключенных права на передачи, выписку некоторых продуктов за счет средств, переведенных на их счет…

И Лев Самойлов, и авторы других статей на эту тему, опубликованных в последнее время, очевидно, не без оснований утверждают, что профессионально нечистоплотные следователи используют гнетущую обстановку следственного изолятора, диктат уголовников для психологического, а то и физического давления на слишком “несговорчивых” обвиняемых…

Л.Самойлов, как я понимаю, пытается доказать, что сама система правосудия побуждает следователя к предвзятости, стремлению во что бы то ни стало довести уголовное дело до обвинительного заключения. Это неправда. Ничто и никто не понуждает следователя к тому, чтобы он вел следствие необъективно… Однако в чем-то Л.Самойлов и прав: бывают и ситуации, сложившиеся по уголовному делу, которые могут подталкивать следователя к нарушению законности… Заинтересован ли следователь в том, чтобы суд вынес обвинительный приговор человеку, по делу которого составлено и подписано обвинительное заключение? Да, конечно. Но дело не в том, что жестокосердный следователь “жаждет крови”, а в том, что он, как и всякий человек, удовлетворен, когда его точка зрения подтвердилась, и недоволен, когда ее признали ошибочной. Оправдание обвиняемого естественно и закономерно ставит вопрос об ответственности следователя за то, что он отдал под суд человека, вина которого не была им доказана…