Перевернутый город - [89]

– Прошу прощения, – вмешалась Ильза. – Что такое метаморфное проклятие?

Брен и Диана обменялись взглядами, и Ильза поняла, что ее вопрос, должно быть, прозвучал глупо. Взгляд Дианы скользнул по подергивающейся правой скуле Ильзы, что послужило доказательством – она тоже метаморф.

– То чувство, когда мы перевоплощаемся, – начал пояснять Брен. – Растяжение или сдавливание, которые сопровождаются болью в костях. – Он поежился. – Это… То обжигающее ощущение, когда перья или шерсть вырастают на твоем теле.

Ильза кивнула.

– А, вот как. Да, поначалу меня очень сильно тошнило из-за этого.

– Это и есть метаморфное проклятие. Цена, которую мы платим за использования нашей магии. Некоторые из нас никогда не преодолевают страх перевоплощения. Я бы хотел избавиться от него, но я никогда не делал успехи в использовании своей магии, потому что так и не привык к боли, – Брен покачал головой. – Поэтому я даже не мог защитить свою семью, когда пришли призраки. Как только нас схватили, мы поняли, что обречены.

– В то время Эстер была альфой, – сказала Диана. – Она не заключала сделок с похитителями.

Ильза могла в это поверить. Эстер сочла бы проявлением слабости уступать чьим-то требованиям. Она была не из тех, кто позволял другим оказывать на нее давление.

– Нас связали и на два дня оставили в заброшенной конюшне. Нас почти не кормили, мы ходили под себя. – Брен бросил взгляд на сына, который все еще играл в войнушку со своими друзьями, и понизил голос. – Вы можете себе представить, каково это? Однако затем пришли волки, – продолжал Брен. – С ними был он. Он не просто отправил на наше спасение своих дружинников, а захотел лично убедиться, что мы спасены.

– Гедеон?

Диана кивнула.

– Нам завязали глаза, – сказала она. – Мы не видели, что произошло, но он привел с собой небольшой отряд волков. Их было не так много, чтобы представлять собой реальную угрозу, но достаточно, чтобы выглядеть так, будто Гедеону не плевать на собственную безопасность. Однако это был маневр. Пока он отвлекал призраков, вторая группа волков окружила их. Следующее, что я помню, – нас отнесли в безопасное место, подальше от всего, что там творилось.

– Гедеон был тогда еще совсем мальчишкой, – сказал Брен. – Однако в нем не было и тени страха. Я обязан ему своей жизнью, жизнью жены и сына, – он рассмеялся. – Он сказал, что гнев его кузины того стоил.

Чтобы спасти семью от гибели? На его месте Ильза бы тоже предпочла встретиться лицом к лицу с Эстер и ответить за свои поступки. Однако осмелилась бы она войти в конюшню, полную призраков, таких же быстрых, сильных и смертоносных, как капитан Фаулер, при этом не имея особых шансов выбраться оттуда живой?

– Звезды Камдена благословили нас славным лидером, – сказала Диана, и Брен, обняв ее, поцеловал жену в лоб.

Ильза повернулась туда, где сын пары все еще играл с другими детьми: они по очереди превращались в львят.

– Хотите увидеть настоящего льва? – крикнул голос из толпы, и Милли, женщина-слон, подошла к ним.

– Милли! Покажи! – завизжали дети. – Покажи нам, Милли!

Дети радостно завизжали, и Милли превратилась в огромного рычащего льва. Они забрались на нее, и женщина позволила им повалить себя на землю. Брен и Диана с нежными улыбками смотрели на происходящее, оставив позади весь ужас своего прошлого.

Так вот каким человеком был Гедеон. Доверенным. Почитаемым. Смелым. Тем, кто мог заставить людей чувствовать свою собственную важность, будь то его любимая девушка или те люди, которым он был готов прийти на помощь. Возможно, это не вся история, не полный его портрет, но Фаулер был прав: это важно.

Призрак заговорил у ее плеча:

– Ваши ищейки скоро вернутся. Может, мне еще раз пустить их по ложному следу?

Ильза покачала головой.

– Нет, – тихо ответила она. – В этом нет необходимости.

Они проложили путь через толпу, двигаясь в сторону юга, и задержались лишь на мгновение, когда любопытство Фаулера было вызвано спортивной борьбой.

– Как думаешь, они бы разрешили призраку выйти на ринг? – поддразнила его Ильза. – Не хочешь попытать удачу?

Фаулер оторвал взгляд от зрителей, делавших ставки, и приподнял бровь.

– Не особо. Это будет нечестный бой, – сказал он и тут же зашагал прочь.

Хай-стрит вывела их на более тихую улочку неподалеку от парка.

– Так, значит, призраки – самые сильные из магических народов?

– С чего вы это взяли?

– Ты сказал, что бой между тобой и метаморфом будет нечестным. Я видела, как ты сражаешься, – сказала Ильза, вспоминая рыбный рынок. – Тебя невозможно остановить.

– Да, я сильный, – признал Фаулер без малейшего намека на скромность, – но подобное нельзя сказать о каждом из нас. Научиться трансмутировать, то есть проходить сквозь что-то твердое, – это приобретенный навык, как и изучение любой магии. Некоторые призраки не такие одаренные. Некоторые – невероятно быстры и сильны, хотя никогда не учились сражаться. Сила – это не просто черное или белое. Некоторые метаморфы избегают использовать свою магию, чтобы не испытывать боли, некоторым оракулам не удается укротить свои способности. Умение чародея перемещаться в пространстве многим не дается, как бы они старательно ни учились, потому что этот дар, как считают многие, передается по наследству.