Перевал Бечо - [6]

Шрифт
Интервал

— Папа! Папа! — с неподдельной грустью воскликнул Миша. — Почему ты с нами не едешь?

Николай Александрович встрепенулся. Слова сына вернули его к действительности. Он с нежностью посмотрел на Мишу, сидевшего с матерью на большом узле, на его сдвинутую набок шерстяную шапочку и тихо сказал:

— Так надо, сыночек. — Хрущев приблизился к борту машины. — Не волнуйся, Мишенька, скоро и я поеду.

— Когда, папочка?

— Со следующей партией.

Главный геолог судорожно пытался проглотить подступивший к горлу комок.

— Береги детей! — только успел вымолвить.

Шофер резко просигналил, и перегруженная полуторка, набирая скорость, скрылась за поворотом ущелья. Двинулись и другие машины, отправляемые Моренцом. Их было много: часть военных, но большинство рудничных. В одних — раненые бойцы, не успевшие эвакуироваться с госпиталем, женщины с грудными детьми, школьники, престарелые шахтеры, в других — штабелями лежали матерчатые мешочки с концентратами. Дальше в горы их должны были нести альпинисты и те, кому силы позволят тащить на себе хотя бы небольшой груз.

За машинами в облаках пыли тянулись и тянулись подводы с людьми… По обочине дороги шли забойщики, откатчики, крановщики, рабочие самых различных профессий. Еще вчера они спускались в шахты, добывали в штольнях руду, а сегодня, оставив обжитые места, уходили вверх по ущелью, подальше от фашистов.

Набежавшие было тучи расползлись, и снова выглянуло солнце. Островерхие вершины, проглядывавшие из бокового ущелья, штопорами врезались в бесконечную синь.

«Так это и есть грозные башни Тютю-Су?» — Моренец вспомнил, как на сборах в Тырныаузе Юрий Одноблюдов и Александр Сидоренко рассказывали о них.

Как-то перед самой войной, в разгар альпинистского сезона, днепропетровцы из спортивного общества «Сталь» четверо суток поднимались по гладкой стене. Кругом сплошной камень отвесов, на крутизне которых не держался снег и даже орлы не вили гнезд… Один вид стены отбивал желание взобраться наверх. Но Саша Зюзин и его друзья были настоящие альпинисты, смелые, отважные. И на пятые сутки Тютю-Баши сдалась. Над ее башнями заалел победный вымпел украинских альпинистов…

Тяжело было машинам. Моторы урчали и, как люди на большой высоте, задыхались без кислорода. А дорога то снова взлетала вверх, то круто неслась вниз, то поворот один страшнее другого, то отвесные террасы, где машины висели чуть ли не над самой рекой. Шоферы, проезжая опасные места, включали фары.

Вскоре перебрались на другой берег. Повеяло пронизывающей сыростью. А когда ущелье совсем сузилось, то между стенами скал проглянула лишь тоненькая полоска неба.

Только на полпути к селению Верхний Баксан ущелье снова раздвинулось и как-то сразу наполнилось ярким солнечным светом и теплом. Ожила природа вокруг. На плоских горных верхушках, террасах, то тут, то там маячили густые кустарники с пунцовыми ягодами и ярко-красными цветами. Чаще попадались ольха, рябина и целые поселения ирисов с бархатистыми венчиками. По сторонам пестрели живописные полянки. Песчаные отмели чередовались с каменистыми берегами, у которых резвились белогрудые птички-оляпки, а по обочине дороги, словно на параде, выстроились столбиками жирные суслики и по-милицейски свистели вслед уходящим машинам…

Неожиданно колонна остановилась. Слева надвигалось ущелье Адыр-Су, в котором, образуя каскады пенящейся воды, неслась словно бешеная речушка того же, что и ущелье, названия.

Вдоль берега шел среднего роста человек в роговых очках, с большим рюкзаком за плечами.

— Так это Алеша! — без труда узнал Малеинова Моренец. — Видимо, получил нашу радиодепешу о назначении в группу Одноблюдова и спешит нам навстречу…

В ущелье Адыр-Су было несколько высокогорных лагерей: «Молния», «Сталь», «Азот». В одном из них, в лагере химиков, Малеинов ведал учебной частью. Именно со снежных перевалов этого сурового ущелья Малеинову и пришлось осваивать «белые пятна» — непокоренные вершины. Их тогда в районе было немало.

Рыжеволосый, с добрым, умным лицом, Алексей Александрович, которого альпинисты чаще всего называли Алешей, был не просто инженером, но мастером на все руки. А руки у Алеши были золотые — с широкими, натруженными ладонями, везучие, трудолюбивые. Он все умел. Когда нужно, заменял в лагере не только инструктора или лектора, но и электрика, дизелиста, слесаря. Если требовалось установить движок на новой электростанции, он и это делал. На столе рядом с картами, кроками, методической литературой у него всегда лежал большой, словно простыня, лист ватмана, карандаши, рейсшина, циркуль, рейсфедер. Он, как и его младший брат Андрей, хорошо рисовал, чертил, делал эскизы всевозможных спортивных сооружений. А когда его спрашивали: «Для чего ты рисуешь, чертишь?» — Алеша смущенно поправлял на переносице очки.

— Для чего? — говорил он, на минуту прикрыв ладонью свои эскизы. — Для будущего…

Алеша был и большим мечтателем. В его голове рождались дерзкие планы создания благоустроенных спортивных баз в горах, его воображению рисовались изумительные по красоте горные приюты, отели над облаками, подвесные дороги, высокогорные катки, слаломные трассы. Прошли годы. И многие его мечты сбылись…


Рекомендуем почитать
Белая земля. Повесть

Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.).  В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.


В плену у белополяков

Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.


Признание в ненависти и любви

Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.


Героические рассказы

Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.


Тамбов. Хроника плена. Воспоминания

До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.


С отцами вместе

Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.


Операция «Дар»

К ЧИТАТЕЛЮВ этой книге нет вымысла. Ее герои — советские разведчики-чекисты — действительно совершали в годы Великой Отечественной войны чудеса доблести и отваги, мужества и самопожертвования.Автор книги — Александр Александрович Лукин — пришел на службу в органы государственной безопасности еще совсем юным комсомольцем. О незабываемых в жизни советского народа годах борьбы с контрреволюцией он позднее рассказал в книгах «Сотрудник ЧК» и «Тихая Одесса» («Седой»).Когда началась Великая Отечественная война, А. А. Лукин стал заместителем командира по разведке в прославленном чекистском отряде Героя Советского Союза Д. Н. Медведева.


Девушка из Ржева

Документальная повесть рассказывает о комсомолке Паше Савельевой, участнице подпольной группы в Луцке. Вместе с товарищами по борьбе она выкрала у немцев образец секретного химического оружия, который затем был переправлен в Москву.


Выстрел в переулке

В центре Москвы убит выстрелом из пистолета и ограблен бухгалтер одной из московских столовых. Преступникам, похитившим крупную сумму денег, удалось скрыться. Сотрудники Уголовного розыска приступают к расследованию...


Тройной прыжок

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.