Переступить черту - [19]
Еще в коридоре я услышал за дверью нашей квартиры голоса детей. Дурной знак, подумал я, поворачивая дверную ручку.
На полу в прихожей сидела спиной ко мне хихикавшая в телефонную трубку Джулия. Я выдернул из розетки телефонный шнур и сказал:
— Спать.
Вторую остановку мне пришлось сделать в комнате девочек, где гремела песня Мерседес Фрир. Джейн вдохновенно обучала Крисси и Шону лучшим танцевальным па. Я мог бы заключить всю эту троицу в медвежьи объятия, однако вспомнил авторитетное суждение Мейв о неприемлемости Мерседес Фрир.
Когда я выключил радио, девочки взвизгнули, но, сообразив, что я видел, как они танцевали, смущенно захихикали.
— Так-так. Я и не знал, что в нашем доме выступает сегодня Мерседес Фрир. А про уроки вы, я так понимаю, забыли?
Джейн отвела глаза:
— Прости, пап.
— Очень правильный ответ, Джейн, — отозвался я. — Не удивительно, что у тебя такие хорошие отметки.
Затем я заглянул к мальчикам. Рикки, Эдди и Трент сидели перед телевизором и смотрели репортаж о захвате собора. Все трое чуть не подскочили до потолка, когда я, прыгнув прямо от порога, приземлился между ними.
— Вам задали написать сочинение о текущих событиях? — поинтересовался я.
— Мы тебя видели! — завопил Трент. — В телике! Тебя по всем каналам показывают.
— Делом займись! — буркнул я в ответ.
Брайан, мой старший сын, играл в своей комнате на компьютере и до того углубился в это занятие, что даже не услышал, как я вошел. Я щелкнул кнопкой и выключил компьютер.
— Эй! — сердито воскликнул он, отрывая взгляд от экрана. — Пап? Пап!
— Брайан? — в тон ему ответил я. — Брайан!
— Я тут… э-э… сейчас все сделаю, — сказал он, — прямо сейчас.
Выходя в коридор, я едва не налетел на Мэри-Кэтрин.
— Мистер Беннетт. Майк. Ради бога, простите, — с ноткой отчаяния в голосе сказала она. — Я попыталась отправить их в постель, но Бриджет сказала, что ей нужна моя помощь.
— Ну-ка, попробую догадаться, — усмехнулся я. — Она сказала вам, что ей нужно подготовить задание по прикладному искусству.
— Как вы узнали?
— Я совсем забыл вам сказать. Мы уже несколько лет пытаемся отобрать у нее клей, блестки и бисер. А заниматься этим ей разрешено только по выходным.
— Я не знала, — с грустью сказала Мэри-Кэтрин. — Ни с чем я тут у вас не справляюсь.
— Зато вы все еще живы и никуда не сбежали, — сказал я.
Я отправил ее спать, а сам пошел на кухню, где и обнаружил нашего священника. Седовласый старец в черном облачении держал наготове пышущий паром утюг, а семилетняя Бриджет наводила последнюю красоту на бело-розового пони, сложенного из бисера и занявшего весь наш кухонный стол.
— Ага, да никак это отец Шеймас, — сказал я.
Нет, он был не в маскарадном костюме. Мой дедушка Шеймас и в самом деле священник.
После смерти бабушки он продал питейное заведение, которым заправлял тридцать лет, и подался в священнослужители. На счастье деда, желающих заняться этим делом в то время не хватало, и его приняли.
Теперь он жил в квартале от нас, в доме приходского священника при церкви Святого Имени, и, когда ему не приходилось заниматься делами прихода, совал нос в мои. Если ему не удавалось подбить моих детей на какую-нибудь пакость, он чувствовал себя прямо-таки обездоленным.
Как только Бриджет увидела меня, у нее даже веснушки на лице побледнели. Ей каким-то образом удалось пролепетать: «Спокойнойночипапаужеидуспать», а затем она соскользнула с табурета и исчезла за дверью. Фиона, стоявшая по другую сторону стола, помчалась за своей сестрой-двойняшкой.
— У вас, монсеньор, приступ старческого слабоумия? Забыли, что детям завтра в школу идти?
— Нет, ты только посмотри на этого коняшку, — ответил Шеймас, водя взад-вперед утюгом, чтобы расплавить пластиковые бусинки и превратить их в пленку. Коняшка была размером с целого мерина. — Эта девочка — истинная художница.
— Спасибо на добром слове, но если дети не будут спать и придерживаться расписания, нам придет конец.
Дед вытащил вилку из розетки и поставил утюг на подставку.
— Если так, зачем приводить сейчас в дом нового человека? — спросил он. — Мне не нравится ни внешность Мэри-Кэтрин, ни вся эта ситуация. Молодая, одинокая женщина в доме женатого мужчины.
Ну все. Он меня достал. Я сорвал со стола пластмассового пони. Шеймас пригнулся, и пони со свистом пролетел над его головой.
— На чей счет прикажешь отнести твою заботу, Шеймас? — проревел я. — Моей умирающей жены или тридцати трех знаменитостей, которые сидят сейчас в Святом Пэдди под дулами пистолетов?
Он обогнул кухонный стол, положил мне на плечо руку:
— Мне просто казалось, что я должен тебе помогать.
И тут до меня дошло. Дошло, почему он так взъелся на Мэри-Кэтрин. Он решил, что я подыскал ему замену.
— Дедуля, — сказал я, — если бы у меня был штат из двадцати слуг, я все равно нуждался бы в твоей помощи. Помогай Мэри-Кэтрин — и этим ты поможешь нам. Как по-твоему, справишься?
Шеймас задумчиво поджал губы.
— Попробую, — произнес он со вздохом.
Я прошелся по кухне, поднял с пола валявшуюся возле холодильника схему распределения обязанностей и пластикового пони. И обнаружил, что у пони отломался хвост.
— Втыкай утюг обратно, дед, — сказал я. — Если мы не починим эту штуку, Бриджет убьет нас обоих.
Гэри Сонеджи — серийный убийца и похититель, мечта которого — совершить преступление века. Ему противостоит блистательный специалист по расследованию убийств детектив Алекс Кросс.
Серия террористических актов потрясает благополучные пригороды Сан-Франциско.Снова и снова убийцы оставляют на месте преступления послания, в которых ответственность за содеянное берет на себя таинственный Огаст Спайс.Кто он? Маньяк? Обезумевший леворадикал-фанатик?Дело Огаста Спайса ведет лучшая команда по расследованию убийств со времен Шерлока Холмса и доктора Ватсона – следователь, патологоанатом, юрист и репортер.Четыре женщины, которые не отступают там, где теряются мужчины, – и разгадывают самые таинственные преступления.
После трагической гибели сестры-близнеца аналитик ФБР Эмми Докери ушла в бессрочный отпуск. Но не оплакивать смерть Марты. Эмми уверена: пожар, который ее забрал, — дело рук безжалостного убийцы, который не оставляет следов, и эта смерть — одна среди сотни других… Руководство считает ее просто одержимой… И тогда Эмми звонит своему бывшему жениху Харрисону Букмену — лучшему из агентов, профессионалу, к которому прислушивается сам директор ФБР. Теперь у них есть группа экспертов, но нет мотивов, орудия убийства и подозреваемого.
Его называют Публичным Убийцей.Его жертвы — известная писательница, актер, убитый прямо во время спектакля, два болельщика на переполненном стадионе.У него свой сайт в Интернете. Он снимает свои кровавые деяния на камеру. Посылает полиции издевательские сообщения и демонстративно оставляет улики.А еще он хочет, чтобы его преступления расследовал только Алекс Кросс, и снова и снова предлагает знаменитому детективу «поучаствовать в игре».Кросс принимает вызов, хотя с самого начала понимает: это дело может стоить ему жизни…
Знаменитый детектив Алекс Кросс решил отойти от дел и вернуться к частной практике психотерапевта.Но старый друг, детектив Сэмпсон, попросил его стать независимым консультантом по делу о серийном насильнике, терроризирующем Вашингтон.Алекс без особой охоты соглашается помочь — и вскоре обнаруживает, что почерк преступника соответствует манере действий безжалостного маньяка по прозвищу Мясник, одной из жертв которого когда-то стала жена самого Кросса.Однако Мясник бесследно исчез еще десять лет назад.Неужели он вернулся?..
…Четыре женщины — следователь, патологоанатом, юрист и репортер. Вместе они — лучшая команда по расследованию убийств со времен Шерлока Холмса и доктора Ватсона! Четыре женщины, которые не отступают там, где теряются мужчины, — и раскрывают самые загадочные преступления. Их первое дело — о маньяке, убивающем молодоженов в первую брачную ночь. Улик — нет. Мотивов — не существует. Расследование начинается...
В настоящий сборник вошли восемь разноплановых рассказов, немного вымышленных и почти реальных, предназначенных для приятного времяпрепровождения читателя.
Повесть-сказка, без моральных нравоучений и объяснения смысла жизни для нашей замечательной молодежи. Она и без нас все знает.
Максим, как и многие люди, жил обычной жизнью, не хватая звёзд с неба, но после поездки в Индию, где у него произошла довольно странная встреча с одним мудрым старцем, фундамент его привычного мировоззрения дал трещину, а позже и вовсе рассыпался в прах. Новый смысл и уже иные горизонты увлекли молодого человека к разгадке очень древней тайны жрецов… И это ещё не всё, впереди другие приключения и жизненные головоломки. С уважением, Вячеслав Корнич.
Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.
Мэпллэйр – тихий городок, где странности – лишь часть обыденности. Здесь шоссе поедает машины, болотные огни могут спросить, как пройти в библиотеку, а призрачные кошки гоняются за бабочками. Люди и газеты забывают то, чего забывать не стоит. Нелюди, явившиеся из ниоткуда, прячутся в толпе. А смерть непохожа на смерть. С моста в реку падает девушка. Невредимая, она возвращается домой, но отныне умирает каждый день, раз за разом, едва кто-то загадает желание. По одним с ней улицам ходит серый мальчик. Он потерял свое прошлое, и его неумолимо стирают из Мироздания.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.