Перестройка 2.0 - [24]

Скажете, утопия? — Конечно, утопия. А разве всё, случившееся со мной, это обыденное событие? Так что, посмотрим. Попытаться-то можно, правда? А там видно будет.

В общем, я начинаю. Кто не спрятался, я не виноват.

Глава V

Генеральный секретарь Центрального Комитета Коммунистического Партии Советского Союза Михаил Сергеевич Горбачев сидел в своем кремлевском кабинете за столом красного дерева в удобном коричневом кресле. Слева, под рукой, возле окна, находился маленький столик с рядом белых телефонов. А над головой висел портрет Ленина.

Время позднее, надо собираться домой. Раиса уже звонила, ругалась, что опять допоздна работает — не бережет здоровье. Михаил Сергеевич улыбнулся, он по-прежнему любил ее, хотя столько лет уже вместе. Дочка Ирина давно выросла, кандидатскую по медицине защищает! Внучка Ксюша подрастает — 5 лет уже! Самые родные люди. Именно для них, в первую очередь, он старается. Его дочь и внучка будут жить в новой стране. Ну и они с Раисой еще далеко не старики, еще увидят новый мир! Горбачев очень в это верил. А еще он очень хотел, чтобы его имя осталось в истории навечно. Чтобы памятники ему стояли по стране, радом с памятниками Ленину. Что ж, у каждого свои слабости.

Он уже хотел нажать кнопку селектора, чтобы вызвать секретаря, как прозвучал голос:

— Здравствуйте, Михаил Сергеевич!

Горбачёв вздрогнул и резко поднял голову. Прямо перед ним, по другую сторону стола, в кресле для посетителей сидел молодой человек и, улыбаясь, смотрел ему прямо в глаза. Генеральный секретарь ЦК КПСС уже открыл рот, чтобы задать вопрос, но глаза незнакомца вдруг расширились до размеров огромной воронки, в которую он и провалился.

* * *

— Здравствуйте, Михаил Сергеевич! — сказал я и увидел, как он вздрогнул, резко поднимая голову. Наши глаза встретились, он быстро моргнул и взгляд его застыл. Уже становящаяся привычной картина.

— Скажите секретарю, чтобы он вас не беспокоил в течение получаса, никого к вам не пускал и ни с кем не соединял.

Горбачев нажал кнопку селектора и повторил сказанное мною. Я посмотрел сквозь стену, включив "рентген" и увидел, что секретарь занялся чтением каких-то бумаг. Итак, у нас есть полчаса. Должно хватить.

До этого я несколько раз открывал телепортационное окно, были и подходящие моменты, но я никак не мог решиться. Всё же, как ни крути, то, что я хотел сделать, было историческим моментом. И я откровенно побаивался той ответственности, которую решил взвалить на собственные плечи. Да, в прошлой истории итоги Перестройки были плачевными и кровавыми. Но не сделаю ли я только хуже? Не увеличит ли мой шаг общее количество зла в мире? Кто я вообще такой, чтобы решать, что лучше, а что хуже?

С другой стороны, а кто такой этот человек с пятном на голове, чтобы решать судьбу миллионов граждан СССР и мою собственную судьбу тоже? Он чем-то лучше меня? Он больше знает и понимает? История показала, что нет. Всё, что он смог сделать — это разрушить, построить ничего он так и не сумел. Разрушить огромную страну, которую не он строил. Разрушить миллионы жизней, включая и мою жизнь. Кто ему дал на это право?

Я понимал, что придумываю оправдания для себя. Более того, я с ним был согласен в том, что Перестройка в стране необходима. Я не собирался от нее отказываться. Я лишь хотел избежать трагедии для страны и для людей, в ней живущих. В будущем президент России Путин скажет, что самая большая трагедия 20-го века — это развал СССР. Предсказуемо, никто на Западе и даже никто из местной оппозиции, даже не попытался разобраться в том, что он имел в виду. Его тут же обвинили в ностальгии по тоталитарному государству. А вот мне кажется, что он имел в виду совсем другое, что понятно из контекста тех его слов. Он имел в виду трагедии миллионов людей, лишенных работы, лишенных средств к существованию, лишенных защиты от правоохранительных органов, лишенных всех своих накоплений, а часто лишенных и своих домов, квартир, да и самой жизни. Там, на Западе, это, конечно, никого не волновало. Для них это просто очередная строчка в новостной ленте. Что тоже понятно, каждого заботят лишь свои проблемы. А проблемы тех, кого десятилетиями пропаганда рисовала как врагов, даже радуют. Таков человек в этом падшем мире.

Но вот я решился и нахожусь здесь, а передо мной человек, который уничтожит СССР. Не он один, конечно, не он один… Но он главный.

Вообще, Горбачев мне даже нравился. Мне кажется, что он романтик, искренне верящий в то, что делает, и сильно переживавший потом о провале своих планов. Однако романтиков во власти, по моему мнению, вообще следует опасаться больше всего. Слишком уж кроваво обходится народу воплощение их идей. К тому же Горбачев слишком тщеславен, а это тоже мешает видеть реальность.

Ну, что ж, пожалуй, хватит рефлексировать, надо дело делать. Приступим:

— Михаил Сергеевич, вы меня слышите?

— Да, слышу.

Голос деревянный, значит, гипноз глубокий. То, что сейчас нужно. Вообще, я за прошедшее время научился регулировать и силу внушения. Все оказалось достаточно просто. То же самое виртуальное колесико, которым я прибавляю и убавляю мощность. Можно сделать внушение легким и незаметным ни для окружающих, ни для самого пациента. Он до конца жизни будет думать, что это были его идеи, его чувства, его планы. Но если нужно что-то сделать быстро и максимально эффективно, то — колесико выворачиваем на полную мощность, как сейчас. В этом случае человек полностью теряет контроль над собой и превращается в бездумного исполнителя твоих указаний. Как тогда, первый раз, с тем фарцовщиком.