Пересмешники - [11]

– Где ты это находишь, Мартин? – спросила Т.С.

– Новости в Гугле, – сказал он, словно это было очевидно. – Да, эти птицы запасают еду на завтра, помнят, где ее спрятали, когда спрятали, и когда за ними следили другие птицы.

– Это так сложно для птиц, Мартин? Помнить фигню, когда их друзья смотрят? – пошутил Сандип.

– Это значит, что птицы все же умные, – глаза Мартина блестели, он взвалил рюкзак с книгой на плечо. – В их маленьких головах многое происходит.

Я немного рассмеялась, но заметила, что Т.С. и Сандип закатили глаза.

– Вижу, Алекс это развеселило, – отметил Мартин.

– Да, – выдавила я. Я могла хотя бы говорить и реагировать нормально. Я не стану молчать и записывать все в дневник, потому что не хватает сил справиться.

– Уходи–ка, – игриво сказала Т.С.

– Когда–нибудь миром будут править орнитологи, и вы не станете меня прогонять.

Он ушел, и я села на стул Мартина у стола. Т.С. устроилась, скрестив ноги, на кровати Сандипа. Комната была просторной, как у многих мальчиков, хоть Сандип смог захламить свою половину плакатами «Балтимор Ориолс». Он из Мэриленда, и он отчаянно болеет за родную команду. Но признаков личности Мартина и его рвения к знаниям почти не было. Единственное доказательство было на мишени для дартса над столом. В центре было написано «Нобелевская премия».

– Это странно, – выпалила я.

Сандип сел рядом с Т.С. Я отвернулась от них, точнее, от него. Я не хотела видеть его глаза. Я не хотела ощутить, что мы оба знаем, что я была глупой и легко напивалась. Но Сандип был там. Он был там все время, пока я не ушла с Картером.

Сандип был трезвым. Он не пил. Он только подливал. Он считал, что это крутая роль, а он не пил, потому что сохранял клетки мозга. Он хотел быть хирургом, еще и лучшим, так что не собирался тратить клетки серого вещества из–за выпивки.

Я приготовилась к тому, что узнаю, и начала:

– Так что случилось прошлой ночью? Все расплывается в голове, и я хочу знать, что там было хорошего и плохого.

Сандип был хорошим и симпатичным. У него была коричневая кожа, светло–зеленые глаза, короткие черные и, как мне говорили, очень мягкие волосы. И его взгляд заставлял Т.С. таять. Они были очень красивыми. Он не знал об угрозе беременности. Днем у Т.С. начались месячные, и она не сказала ему о тесте. Знала только я.

– Ты знаешь, что мы пошли на «Artful Rage»?

Я закатила глаза.

– Да, это я помню. Мы встретились во дворе – мы с тобой, Мартин, Т.С., Мая, Клео, Джулия и ее парень, Сэм, из города, – я жестом просила его ускориться, ведь это помнила. Мы сочиняли песни про вечер пятницы, пока шли на концерт. На наши ладони поставили печати «не пить» – бутылочка, как иронично – и мы прошли внутрь. Группа играла, мы пели и кричали до хрипоты. А потом все стало размытым.

– И на концерте… – я вдохнула, – там мы встретили Картера?

Сандип кивнул.

– Он был с другой группой из школы, с ребятами из водного поло.

– И почему мы с ними говорили? – спросила я. – Мы никогда с ними не зависаем.

– Все говорили между собой, – отозвался Сандип. – Все младшие были в восторге от такого события. На концерте было около двадцати двух человек из Фемиды.

– Какие мы точные, – сказала Т.С. Сандипу.

Он вскинул брови, словно это был пустяк. Для него это и был пустяк.

– Я помню группу, – сказала я.

Сандип кивнул.

– Да, они были неплохи. Но я не думал до этого, что ты такая взрывная.

Мне не нравились его слова, но это было правдой. Мне не нравилось, что меня теперь ассоциировали с выпивкой. Мне нужно управлять собой, как Сандип и Т.С. Теперь я буду пить только содовую.

– И все стали болтать, и…

– Постой–постой! – вмешалась Т.С., размахивая рукой. – То, что я говорила, что мы не очень–то жалуем ребят из водного пола, не значит, что с ними нельзя говорить, – сказала она взволнованно и прижала ладонь ко рту, ее глаза стали огромными. – Алекс, мне так жаль. Это моя вина.

Я пронзила ее взглядом.

– О чем ты говоришь?

– Я сказала тебе поговорить с ним.

– Ты сказала это всем в группе, – исправил Сандип.

Т.С. не слушала его и смотрела на меня.

– Алекс, мне так жаль.

– Т.С., это самое глупое, что ты говорила в жизни, или хотя бы в той части твоей жизни, в которой я тебя знаю. Я сделаю вид, что ты этого не говорила. Это все равно не навредило.

Я повернулась к Сандипу.

– Мы шумели и говорили на концерте. Я почти все помню. Когда шоу закончилось…

– Да, мы вернулись в общую комнату сюда, и ты выпила стакан на концерте.

Он сказал это сухо, как врач. Он не судил меня, а отчитывался о пациенте, учил его, как себя вести. Я представила его в темно–синей форме хирурга и с шапочкой на волосах. У него будут волосы в тридцать пять, и он будет лечить в ведущей больнице штата. Ему даже не нужно будет заглядывать в записи о пациенте. Он все будет знать наизусть.

– Я налил всем немного, – он перечислил имена. – Т.С. и Майя уже ушли, Мартин ушел сразу после концерта, и там были Клио, Джулия, Сэм и Картер.

Я сжала голову руками. Клио, Джулия, Сэм и Картер. Натали, команда по бегу и многие другие…

– И ты предложила Круг смерти, – сказал Сандип.

– Сколько я выпила? – спросила я, подняв голову.

– Еще две с половиной рюмки с апельсиновым соком.