Пересадка - [27]

Люди, которые всю жизнь жили рядом и видели смешанные сны, говорят, что часто не уверены, где начинается собственно сон, да и чей это сон, их или чей-то еще, впрочем, в пределах одной семьи или одной деревни автор чересчур эротичного или слишком необычного сна вычисляется элементарно. Люди, хорошо знающие друг друга, могут определить источник сна по интонациям речи, по его сюжету и стилистике. И все же этот сон становится их собственным сном, раз и они тоже его увидели. Любой сон в мозгу каждого отдельного индивида может принимать самые различные формы. Как и у обитателей нашего мира, личность автора сна, некое онейрическое «я», зачастую проступает едва-едва, в странно искаженной форме, непредсказуемо отличной от своей дневной ипостаси. Сны, способные обескуражить человека или оказать на него чрезвычайно сильное эмоциональное воздействие, могут впоследствии обсуждаться с утра до вечера всеми членами того или иного сообщества, но при этом источник сна, его автор, никогда даже не упоминается.

Но большую часть снов фрины, как и мы, забывают сразу же, как только проснутся. В любом мире сны старательно избегают тех, кому снятся.

Нам может показаться, что психика фринов защищена очень слабо, что их личностное поле крайне сужено, однако их защищает не только эта общая для их общества амнезия, но и, несомненно, неуверенность в том, кто является автором того или иного конкретного сна, а также невнятностью самих снов. Сны фринов безусловно являются общественным достоянием. Красно-черная птица, клюющая (или нежно целующая?) в ухо бородатую человеческую голову, лежащую на блюде, поставленном на мраморный столик, и волна смешанного с радостью ужаса, которая сопровождает это видение, — неужели это из сна тетушки Унии, соседки? А может, это приснилось дядюшке Ту? Или дедушке? Или поварихе? Или той молоденькой девушке, что живет в доме напротив? Ребенок может спросить: «Тетя, а тебе снилась голова на блюде?» И ему, скорее всего, любой ответит так: «Нам всем она снилась». И это будет, по сути дела, чистая правда.

Люди во фринийских семьях и маленьких деревенских общинах тесно связаны между собой, и жизнь их обычно весьма гармонична, хотя порой и там случаются ссоры. Группа исследователей из «Миллз Колледж» специально совершила несколько научных экспедиций в мир Фрин, записывая и изучая синхронность тамошних онейрических процессов. Они пришли к выводу, что подобно тому, как в отдельных группах жителей нашего мира синхронизируются порой менструальный и некоторые другие циклы, синхронность общественного сновидения фринов вполне может способствовать укреплению связей внутри их общества. Относительно психологического или морального воздействия данного явления они никаких предположений не высказывали.

Время от времени в мире Фрин рождается ребенок, наделенный необычайной силой передачи собственных сновидений и восприятия чужих — обе эти силы обязательно сочетаются, и ни одна не бывает дарована без другой. Фрины называют таких людей «сильными умами». Эти сновидцы с необычайно ярким и сильным онейрическим сигналом способны воспринимать даже сны тех, кто не принадлежит к миру Фрин. Это научно доказанный факт. Некоторые из них, и это тоже вполне очевидно, могут разделять сны с рыбами, с насекомыми и даже с деревьями. Легендарный «сильный ум» по имени Ду Ир утверждал, что «видит сны совместно с горами и реками», однако эти его слова обычно считают просто поэтическим преувеличением.

«Сильные умы» обычно становятся известны еще до своего появления на свет, когда та или иная будущая мать начинает видеть соответствующие сны; ей снится, что она живет в теплом, залитым янтарным светом дворце, где нет ни направления, ни силы притяжения, где полно неясных теней и звучат сложные ритмы и некая «музыкальная вибрация», и все это очень похоже на неторопливые и странно мирные землетрясения. Такими снами наслаждается все сообщество, хотя на более поздних сроках беременности сны этих женщин могут сопровождаться неприятным ощущением подавленности и настойчивым желанием выбраться из дворца наружу, отчего у некоторых даже возникают приступы клаустрофобии.

По мере того как ребенок с сильным умом растет, воздействие его снов обретает радиус в два-три раза больший, чем у обычных людей; он понемногу подчиняет себе сны не только членов своей семьи, но и соседей. Приснившийся такому ребенку кошмар, его бредовые видения в случае болезни или страстная жажда мести, вызванная обидой, или просто ощущение одиночества и заброшенности могут растревожить кого угодно в соседних селениях. А потому таких детей всегда стараются окружить заботой и любовью, сделать их жизнь веселой, счастливой и совершенно безмятежной, хотя и внушают им исподволь определенные основы самодисциплины. Если родители «сильного ума» недостаточно компетентны или же плохо о нем заботятся, то деревня или город могут вмешаться, поскольку все данное общество только и мечтает обеспечить этому ребенку мирное, счастливое детство и ночи, полные исключительно приятных снов.

Те, кто отличается особенно сильным умом, настоящие «властелины мира» — это фигуры поистине легендарные; сны таких людей, по всей видимости, снятся всем обитателям мира Фрин. Этих людей почитают как святых; они считаются идеалом и примером для подражания среди всех прочих «сильных умов». Моральное давление на людей, обладающих сильным умом, весьма велико; я думаю, что и физический гнет, который они испытывают, тоже не меньше. Никто из них не живет в городах: они бы, наверное, сошли с ума, постоянно видя сны целого города. В основном они селятся в маленьких деревенских общинах и живут очень тихо, стараясь держаться подальше друг от друга, особенно ночью, и практикуя «искусство добрых сновидений»; главным образом, это означает, что их сновидения не должны причинять другим никакого вреда. Впрочем, некоторые из них все же становятся крупными руководителями, философами и довольно непрактичными лидерами-мечтателями.