Перерыв на жизнь - [23]

встанет чуть раньше, чем обычно; накрасится чуть ярче, чем привыкла; приедет на работу и скажет Антошке, что больше они

встречаться не будут. Антошка… Надо же, сама ни разу его так не называла ни вслух, ни в мыслях, только Антоном. Но

стоило Гере его так обозвать, прицепилось. Зараза.

Рада садится на кровать и проводит рукой по светлому соболиному меху. Новый любовник — новая шуба. Гера очень

щедрый и память у него отличная. Рада и забыла, что при первой встрече ляпнула ему что-то про шубу.

Странно как-то. Жутковато. Они и сама не знала, что придет, что с ним будет. С первой встречи сомневалась, стоит ли с

ним связываться. Зато он знал. Точно знал и купил для нее шубу. Можно сколько угодно возмущаться такому нахальству и

самоуверенности, но ведь она пришла, а он оказался прав.

***

Рада вдыхает студеный воздух, вычищенный от пыли утренним дождем, и отбрасывает мысль о том, чтобы покурить;

садится в машину, подтягивая полы длинного бежевого пальто. Досадно будет, если испачкается, зря она, конечно, его

сегодня надела, не подумала.

Двадцать минут двенадцатого, а она уже свободна. Совсем свободна. Трудовая книжка в сумке, расчет должен прийти на

карточку.

О, уже пришел. СМС-уведомление сообщило, что ее банковский счет пополнен.

Дружинина уволилась. Без сожаления написала заявление по собственному желанию сразу после разговора с Антоном.

Нет, он на этом не настаивал, даже против был. Но она решила, что так будет лучше. Незачем испытывать его нервы, свои —

тоже. Он привязался к ней, будет дергать ее постоянно, а ей это не нужно.

И что теперь делать? Рада потирает прохладные ладони и кладет их на руль. Не сказать, что такой поворот событий для нее

совсем уж неожиданность, но других планов, кроме работы, на сегодня нет, а теперь их нужно придумать.

— Хм… Все уже придумано до нас, — усмехаясь, отвечает на звонок Гергердта.

Они договариваются о встрече — чего тянуть? — прямо сейчас, в «Эгоисте», в кафе. Гера как раз там, в клубе. Теперь

Рада знает, что этот клуб принадлежит ему. Он не так давно его приобрел. Забавно. Она, бывало, посещала это заведение.

Оно дорогое, но безопасное. И забавно, что там они бы никогда не встретились.

— Я приехала, — позже коротко сообщает Артёму и кладет трубку. Ненадолго застывает в холле перед зеркальной стеной.

Твердой рукой поправляет волосы, смотрит не размазалась ли тушь, хотя знает: тушь и подводка для глаз, которыми она

пользуется, не размажутся, даже если будет идти ливень.

Минуя гардеробную, Рада проходит в кафе. Следовало бы раздеться, но она не делает этого. Игнорируя молчаливые

(пока что молчаливые!) и возмущенные взгляды официанток, окидывает зал уверенным взглядом, выбирая место, чтобы

удобно усесться. Определившись с выбором, она двигается к столику. Бросает сумку на стул и тянет за пояс.

— Вы можете воспользоваться гардеробной, — вежливо подсказывает официантка. Но это, конечно, не подсказка и не

предложение.

— Благодарю, — мягко улыбается Рада и распахивает пальто. Невозмутимо снимает его и аккуратно устраивает на спинке

стула. — Мне кофе, пожалуйста.

Официантка, верно, ошеломленная такой наглостью, придумывает, как еще раз потактичнее намекнуть посетительнице,

что пальто нужно отнести в гардеробную. Не положено у них входить в зал в верхней одежде. Правила такие. Клиентка тем

временем, пренебрегая ее замечанием, переводит взгляд к выходу. Ее улыбка становится шире.

Девушка невольно следит за взглядом шатенки и безмолвно замирает, понимая, кому предназначена эта улыбка. А когда

Гергердт делает шаг в их направлении, она быстро отходит в сторону, растворяясь где-то между столиками.

Дружинина усмехается. Если бы она не знала, что Гергердт владеет этим заведением, она бы сегодня это поняла. И дело

не в том, что вошел Артём по-хозяйски. Гера всегда и везде себя так ведет. В его твердой походке, в каждом жесте, во всем

облике — вызов, а во взгляде уверенность, что все должны ему подчиняться. Он шагнул в зал, и атмосфера неуловимо

изменилась: бармен стал усерднее тереть барную стойку; официантки шире улыбаться, мягче и услужливее разговаривать с

клиентами. Такие изменения происходят только при появлении хозяина.

Рада не садится на стул, так и стоит у столика. Ждет, когда Гергердт приблизится.

Он подходит, роняет хриплое «привет», одной рукой чуть прижимает ее к себе за талию, подхватывает со стула пальто и

увлекает дальше, толкает к зоне с мягкими диванами. Там они и усаживаются, наконец. Рада вздыхает, а дыхание почему-то

дается с трудом, как будто она совершила пробежку.

— А поцеловать любимого? — Глумливо улыбаясь, он рассматривает ее.

— У меня губы накрашены.

— Не смертельно.

На ней белая блузка приталенного силуэта, — передние полочки декорированы планками гофре, а воротник-стойка

скреплен массивной сверкающей брошью.

Но не брошь и не эти мелкие складки главное украшение блузки — сама Дружинина. Она — главное украшение.

Великолепная. Идеальная. Чтобы завести мужика, Дружининой надо не раздеться, а одеться. Одеться и застегнуться на все