Перерождение - [15]

Пока я с открытым ртом разгуливал с Захирой по ашраму Ошо, кто-то очень коварный уже выносил из моего номера все, что у меня было с собой, включая оставшуюся наличность. Когда я вернулся и увидел, что меня обворовали, то понял, что мои ближайшие планы оказались под большим вопросом. Я не очень понимал, на какие шиши я буду проходить обучение, за которым, собственно, и приехал, на что я буду жить и «где ж я харчеваться-то буду, отец родной?». Но «братва не оставила в беде», и мои друзья выслали мне из Питера деньги, так что я все-таки смог пойти на свой первый семинар в ашраме Ошо, который проводила Захира.

И вот опять. Заиграла старая шарманка: «Давайте попоем зикры», «Давайте побьем в бубен», «Давайте просто поболтаем», «Расслабьтесь и ничего не делайте». Во мне снова проснулись все мешающие чувства: гнев, раздражение, скука и иже с ними. Я снова скрежетал зубами, потому что меня уже все это бесило не на шутку. Ох, как мне было это полезно – снова столкнуться с пустотой там, где я ожидал найти если не торт огромный, то как минимум конфетку. А если понимать, что тогда я пребывал вот в этом вот «духовном неврозе», стремился к недосягаемому просветлению, идеалу, абсолюту и еще много чему, то можно себе представить, как я бесил сам себя и какое смятение меня обуяло. Зато потом, в конце, я получил свой долгожданный кайф: финальный выход всех участников семинара в суфийских платьях, специальных юбках для кружения. Мы кружились под музыку, и тогда, мне кажется, я впервые испытал то, что называется «улететь». На короткое мгновение передо мной приоткрылась какая-то дверца. Но снова наглухо захлопнулась, как только я подумал: «Ого, кажется, я улетел!» Мысли вечно всё портят.

В ашраме было свое ежедневное расписание, так что при желании весь день можно было только и делать что посещать различные медитации и практики. С шести утра, когда начиналась первая медитация дня – динамическая медитация Ошо. Если коротко ее описать, то выглядело это примерно так: сначала шла стадия дыхания по определенной технике, затем следовала стадия катарсиса, то есть «выплеска» негативной энергии, затем прыжки с мантрой «хууууу», затем стадия тишины, и в конце танец.

После утренней практики все завтракали: брали в кафе себе какой-то еды, рассаживались вокруг «Будда-холла» и слушали кассету с записью дискурса Ошо. При жизни Ошо это было время встречи с ним. Но под шелест бамбука его расслабляющий голос на пленке иногда звучал так, словно Бхагаван Шри Раджниш действительно был с нами. Я ощущал его присутствие. И медитировал. И внимал его словам.

В течение дня каждый мог выбрать себе медитацию по душе: в расписании их было много, они следовали одна за другой каждый час. В три часа дня, насколько я помню, была ежедневная медитация Надабрама. Это когда сидишь в медитации и издаешь звук – гудишь. Вот это гудение и определенные движения рук создают вибрацию в теле той самой частоты, которая оказывает гармонизирующее воздействие.

В четыре часа дня была ежедневная Кундалини-медитация, та самая, с которой все началось тогда, в Питере, в ДК «Маяк». С одним лишь отличием – эта была настоящая. А в шесть часов вечера, ближе к закату, все переодевались в белые одежды и собирались на вечерний дискурс, который так и назывался White Robes («Белые робы»). Иногда на вечерний дискурс собиралось до тысячи человек. Все медитировали, а потом устраивали танцы. Ошо всегда подчеркивал, что танец – это очень важная часть практики и жизни в целом. Жизнь сама по себе подобна танцу. Поэтому танцам придается особое значение, они – немаловажная часть многих практик Ошо.

Очень большое значение в ашраме Ошо придавалось культуре и искусству во всех его проявлениях. Здесь всегда звучала музыка, постоянно проводились концерты гастролирующих групп, музыкантов и певцов. В мое время здесь постоянно выступала тогда еще малоизвестная во всем мире Дэва Премал, которую сегодня знает каждый, кто знает, что такое мантра. На территории ашрама даже была своя театральная студия, где ставились пьесы. Здесь также занимались танцами. Тогда многие прикалывались по танцу живота. Считается, что с терапевтической точки зрения танец живота при правильном применении может излечить самые разные женские болезни. Хотя выглядит он со стороны весьма однозначно – как призыв к соитию.

На территории ашрама проводились и шумные дискотеки, где все происходящее вполне можно было назвать угаром: люди веселились «от души и до самого понедельника». То есть на монастырь ашрам был совсем не похож.

Жители Пуны относились к ашраму Ошо противоречиво, так как этот ашрам был вне индуистской традиции, выглядел крайне непривычно, не был похож на другие ашрамы. Те, кто жил вдали от ашрама (а Пуна – город довольно большой), чья жизнь никак не соприкасалась и не пересекалась с Саньясой, его практически игнорировали. Не воспринимали всерьез или вообще про него не думали, занимаясь своими обычными ежедневными делами. Многие жители Пуны даже и не знали, кто такой Ошо, что казалось дикостью любому русскому саньясину: «Как это так? Мы в России его знаем, а вы тут не знаете?! Да что ж такое?!» Но надо понимать, что это Индия и здесь много духовных лидеров, много разных религий, их ответвлений, разнообразных мировоззрений, верований и философских течений, которые прекрасно сосуществуют между собой, так сказать, «не заглядывая соседу через плечо». Те же, кто жил рядом с ашрамом Ошо, на близлежащей территории, конечно, делали на этом бизнес. Кто-то открывал кафе, продавал уличную еду, кто-то сдавал свое жилье саньясинам или другим приезжим паломникам, а сам ютился в какой-нибудь лачуге, в шалашике или в чем-то таком, чему трудно подобрать название. Для русских это всегда будет культурным шоком, мы не привыкли к концепции теплого климата, в котором спать на улице – совершенно нормальное явление.