Переплетение времен - [9]

– Куда? – уныло спросил водитель.

– В центр села, пожалуйста, а там видно будет – сказал я.

– Садитесь – настроение водителя не улучшилось.

Мы двинулись на север по узкой асфальтовой дороге с широчайшими, заросшими травой обочинами. Слева тянулись бледно-зеленые по весеннему времени тополя, а справа вознеслись заборы, открывающие свету крытые железом, а кое-где и черепицей, крыши. Похоже, что жили здесь зажиточно или, по крайней мере, достойно. О благосостоянии села можно было бы судить и по асфальту: хоть и не самого лучшего качества, он все же не мучал нас ни выбоинами, ни трещинами. Вскоре заборы сменили тополя и по левую руку. Наше такси свернуло раз, свернуло другой и начало колесить по таким же широким улицам с узкой полосой асфальта и я начал было подозревать, что нас возят кругами, но вовремя вспомнил, что мы уже обговорили цену. Справа от дороги промелькнула дощатая церковь, выкрашенная в аккуратный голубой цвет.

– Храм Святого Георгия Победоносца – пояснил таксист.

Вроде бы этот святой тоже был змееборцем, как и я. А что если храм стоит на том самом месте, где я сражался со Змеем? Символично, однако!

– Победоносец мой! – шепнула мне в ухо Анюта.

Я не удивился, ведь мы с ней уже давно синхронно думаем об одном и том-же. Улица пересекла полосу спокойной воды, не то длинный пруд, не то речушку с очень медленным течением. Неужели Трубеж, подумал я? Как-то не похоже вроде.

– Речка Гниздная – пояснил водитель, как будто прочитав мои мысли – Она впадает в Трубеж там – он махнул рукой куда-то направо.

Я вопросительно посмотрел на Аню.

– Нет – огорченно сказала она – Не узнаю. Наверное, мы не туда свернули.

– Может вам лучше рассказать что вы ищете? – спросил водитель, съехав на обочину.

Он явно заинтересовался, вся его демонстративная депрессия куда-то исчезла и стало заметно, что он совсем молод. Наверное, неразделенная любовь, подумал я, или то, что он по молодости принимает за любовь. Со мной такое было много лет назад и прошло бесследно, а что такое любовь я узнал много позже. Аня беспомощно посмотрела на меня. Действительно, объяснить предмет наших поисков было нелегко…

Тогда, тысячу лет назад, разбив свое Зеркало, Анюта поначалу оказалась в хорошо знакомом мне "нигде". Это совсем не страшно, но и ничего хорошего в этом нет. Главное, и я почувствовал это подкоркой, не задерживаться там, а для этого надо знать, куда хочешь попасть и очень хотеть туда попасть. Ни с тем, ни с другим у нее проблем не было, поэтому туман "Случайного Соединения" быстро рассеялся и очень скоро Анюта обнаружила себя на берегу незнакомой реки. Река эта была странной, совершенно прямой, с аккуратными, как будто проведенными по линейке, берегами. На самом деле это был хорошо знакомый ей Трубеж, но давно уже канализированный и разобранный на мелиоративные каналы. Река текла по ровной местности и ничто вокруг не напоминало холм, на котором стоял детинец. Любая другая на ее месте запаниковала бы, начала бы падать ниц и молиться всем богам, как и полагалось в ее время. Но это была моя Аня и ничего такого делать она не стала, а решила осмотреться и прислушаться. Из моих рассказов она знала про высокие дома и машины, которые считала чудовищами. Эти страшилища, говорил я ей, питаются "кровью земли", которую перегоняют на огромных печках, подобно тому, как мы с ней перегоняли бражку для зажигательных бомб. И я, ее муж, если не врал, конечно, умел погонять этих чудовищ и они его слушались. Поэтому ей было немного страшно и очень интересно. С правой стороны, куда убегала река, раздался перестук, перешедший в низкий гул: это, невидимая за редколесьем, пробежала электричка. Шум поезда затих и Аня решила туда не ходить: было и боязно и неразумно догонять неизвестное чудовище. С другой стороны, на отдалении от реки, тоже копошились какие-то невидимые чудища, но, судя по всему, более мелкие. Прислушавшись, она разобрала голоса и теперь стало ясно, куда идти. Туда она и направилась. Перелесок закончился, ее босые ноги зашлепали по влажной почве и начался луг. Теперь скошенная трава больно колола подошвы ног, но она только улыбалась: здесь был покос, значит были и люди. Вот вдалеке показались дома, а луг сменился огородами. Аня была голодна и попыталась выкопать и съесть корнеплод, но незнакомая ей картошка оказалась несъедобной. Зато ближе к дому нашлась грядка с хорошо знакомой ей морковью и дерево со странно вытянутыми огромными яблоками. До сих пор ей довелось пробовать только лесные яблоки, маленькие и кислые, поэтому груши привели ее в восторг. И тут ее окликнули…

– Ее зовут Надежда, Надя – сказала Аня – Ей лет сорок-пятьдесят.

– Да у нас таких по десятку на каждую улицу – усмехнулся таксист.

– Она очень добрая – растерянно добавила Анюта и обрадовано вскрикнула – А, вспомнила. Ее маму зовут баба Катя. А муж у нее – Богдан.

– Оп-она! Бинго! – вскричал таксист – То ж Ковальчуки!

И он резко развернул машину, так что несчастная "шкода" со скрипом просела на левых рессорах. "То ж Ковальчуки!" повторял он как мантру, с удивлением крутя головой и выжимая газ так, что за нами долго не оседало облако пыли – в районе давно не было дождей. Через минуту "шкода" взвизгнула тормозами у ярко-зеленого забора, за которым виднелись скаты крыши, покрытые железом и выкрашенные в вишневый цвет. К забору притулился старенький "фиат".