Переплет - [75]

Внизу скрипнула и затворилась дверь. Я постарался дышать бесшумно и унять подступающую панику. На первом этаже послышались шаги. На миг мне показалось, что дядя собирается подняться по лестнице, и похолодел от страха, но нет: он ходил взад и вперед по комнате. Что он там делает? Сквозь дыру в потолке поднялись клубы приторносладкого трубочного дыма. Я сглотнул слюну, сдерживая кашель. Дарне посмотрел на меня, и я тихо кивнул: все в порядке.

Дверь снова скрипнула. В дом вошел кто-то еще. Я стиснул зубы, борясь с желанием заглянуть в дыру и посмотреть, кто это. Легкая поступь явно принадлежала женщине.

– Вот ты где. Охотилась на моих кроликов, браконьерка?

Мое сердце замерло.

– Да, сэр, и мне очень, очень стыдно, – раздался девичий голос.

Взмокнув от пота, я прижался к стене и вздохнул с облегчением. Голос принадлежал не Альте. Он принадлежал… я вдруг опешил, узнав этот певучий говор. Пераннон Купер. Пераннон? Ее-то как сюда занесло? И неужели она ловила кроликов? Братья ее, бывало, промышляли браконьерством, но Пераннон никогда не ходила в лес. Ее интересовали лишь мальчики и картинки с модными платьями; она планировала при любой возможности переехать в Каслфорд. Я не мог взять в толк, зачем ей охотиться на кроликов.

– Я видел тебя, – раздался голос лорда Арчимбольта. – У тебя в сумке большая, жирная, сочная куропатка!

Да чтобы Пераннон подстрелила куропатку? Я покосился на Дарне, но тот стоял, хмуро потупившись в пол.

– Ох, сэр, – отозвалась Пераннон. Она словно нарочно растягивала слова, подражая говору неграмотной крестьянки; так могла бы говорить ее бабушка. – Вы застали меня с поличным, сэр. А я-то, дурочка, попалась.

– Еще как попалась. Маленькая хулиганка.

– Простите меня, сэр, – ее голос дрогнул.

– Повтори!

– Ах, сэр. Я такая негодница! Я маленькая хулиганка!

– И ты знаешь, что бывает с такими маленькими негодницами, как ты?

– О… – Она судорожно вздохнула. – Прошу, лорд Ар-чимбольт, не трогайте меня, я всего лишь непослушная маленькая охотница… и обещаю, что больше не стану…

– Наклонись. И подними юбки.

Меня бросило в жар от стыда, но уже через секунду мне захотелось смеяться. Я сморщил нос и зажмурился, стараясь сдержать смех; Дарне зажал руками рот и прерывисто вдохнул. Только бы он на меня не посмотрел… Я поджал пальцы ног и стиснул кулаки. Стоит нам пикнуть, и…

Шлеп. Ремень хлестнул по голой коже. А потом Пераннон безо всякого выражения произнесла:

– О-о-о-о-о.

Я снова чуть не прыснул со смеху. Кажется, Пераннон совсем не умела притворяться! Мне стоило больших усилий не смотреть на Дарне; главное сейчас – не переглядываться, иначе мы точно рассмеемся; он и так уже весь трясся от беззвучного смеха.

– Вам полагается шесть ударов плетью, юная леди!

Шлеп.

– О-о-о-о-о. – Шлеп. – О-о-о-о-о. – Шлеп.

Последовала небольшая пауза, словно Пераннон уснула и пропустила свою реплику, но потом эта реплика прозвучала:

– О-о-о-о, сэр, прошу, не надо!

– Ты усвоила урок? – Снова пауза и шорох ткани. Затем лорд Арчимбольт издал долгий хриплый стон, за которым последовал ритмичный скрип. Пераннон тоже начала стонать, но невпопад.

Дарне зашевелился.

– Обещал шесть ударов плетью, а было четыре, – прошептал он так тихо, что его слова услышал только я.

Я прыснул. Он с силой зажал мне рот рукой, и я почувствовал кожу его ладони на своих зубах.

– Ш-ш-ш, – прошептал он, – они тебя услышат! – От неожиданности я укусил его, но не нарочно. Он отдернул руку, и мы встали плечом к плечу, судорожно дыша и пытаясь не рассмеяться в полный голос.

– Славная девочка, – пыхтел лорд Арчимбольт, – славная. То есть, я хотел сказать, плохая девчонка! Негодница!

– О да, сэр, вот так, как приятно! Простите меня, я больше так не буду!

Теперь они пыхтели и взвизгивали, как животные. Это было уже не так смешно. Стол скрипел все громче; к скрипу добавился другой звук – деревянные ножки стола царапали каменный пол. Я хотел было потянуться и заглянуть в дыру в полу, но Дарне меня опередил: он наклонился и вытянул голову, заглядывая в отверстие.

Скрип – царап – скрип – царап – о-о-о-о – скрип – царап…

Он резко отпрянул и прижал меня к стене, навалившись всем весом и тяжело дыша. С минуту мы стояли, замерев: вдруг нас услышат? – но ничего не изменилось: снизу доносились все те же ритмичные звуки.

Дарне пробормотал:

– Стол движется. Они прямо под нами. Посмотрят вверх и нас увидят.

Я заскрипел зубами. Угол напольных часов врезался мне в спину прямо меж лопаток. Дарне положил руку мне на грудь и не давал пошевелиться. Его лицо было совсем близко. Мне стало трудно дышать; его ребра впивались в мою грудь, от него исходил жар, и у меня закружилась голова. Я подумал было оттолкнуть его, но не осмелился. Снизу по-прежнему доносилось мерное «скрип – царап».

– О-о-о-о… о-о-о-о… – застонала Пераннон.

Я зажмурился, пытаясь не слушать ее, но мое воображение уже нарисовало отчетливую картину: Пераннон в страстном экстазе, возможно, притворяется, а может, нет. Я снова открыл глаза и попытался думать о чем-то еще – о чем угодно, кроме этого.

Но мне было некуда деться. Ощущая дыхание Дарне на своей шее, я чувствовал, как взмокли мои волосы и как напряжен, как натянут он. Его ладонь обжигала через рубашку – он прижал ее к моей груди чуть выше сердца. Сегодня вечером, раздевшись, я увижу на груди ее след, подумал я, но тут же спохватился – какая глупость! Я попытался думать о чем-то холодном – прохладной воде или льде, – но даже вперившись глазами в потолок, видел лишь мелкие капли пота на лбу Дарне и его взмокший воротник. Наверняка Пераннон сейчас тоже вся взмокла, и капли пота стекают в ложбинку меж ее грудей, а уж между ног…