Переплет - [74]

– Ты хорошо потрудился, сын. Возьми сегодня выходной, если хочешь. Попрошу Альфреда доделать твои дела. – Он потянулся и почесал свиноматке спинку прутиком. – Подожди юного господина Дарне, и идите гулять, чтобы он не путался тут под ногами.

Выходной в разгар летних работ – это было неслыханно, но спорить я не стал. Однако когда отец попросил взять с собой Альту, я понял, что все это затеяно ради нее – родители боялись, что Дарне утратит к ней интерес. Но я не придал этому значения.

Я никогда не ощущал такой свободы, как в тот день, когда мы углубились в леса лорда Арчимбольта – те самые леса, которые должны были принадлежать нам, – и прошли мимо Нового дома. Клякса уже научилась реагировать на кличку и всегда возвращалась, когда мы ее окликали, поэтому мы спустили собаку с поводка и дали побегать. Но потом, заболтавшись, напрочь забыли о ней, и когда Альта принялась ее звать, Клякса, вероятно, успела убежать слишком далеко, чтобы услышать нас. Поначалу мы не волновались. Клякса была умной собакой – гораздо умнее других, как утверждал Дарне, – и никогда не терялась. Но примерно через час я ощутил, как грудь моя сжимается от тревоги. В лесу стояли проржавевшие насквозь вековые капканы: вдруг она угодила в один из них и поранилась? Или застряла в лисьей норе, или столкнулась носом к носу с сердитым барсуком?

– Давайте разделимся, – предложила Альта. – Мы с Люцианом пойдем к реке. Встретимся через полчаса, Эмметт. – На Завершение Дарне подарил ей изящные карманные часики, и она театральным жестом достала их из кармана с одной-единственной целью: показать Дарне, как ей нравится подарок.

– Хорошо. Но только ты, Альта, иди к реке, – я схватил Дарне за руку, прежде чем тот успел возразить, – а мы пойдем вверх по склону. Мы быстрее ходим и успеем больше осмотреть.

Дарне бросил на меня косой взгляд, в котором промелькнуло что-то, но сказал лишь:

– Не тревожься за Кляксу, Фармер. С ней все будет в порядке.

– Я и не тревожусь.

Мы с ним стали взбираться по лесистому склону и вскоре очутились на дороге к Новому дому. Прямо перед нами выросла сторожка. Она совсем заросла; густая завеса плюща почти скрывала ее от глаз, но дверь была приоткрыта. Клякса вполне могла погнаться за крысой, прошмыгнувшей в дверь, и застрять меж половиц или вовсе провалиться под пол, сидеть там и звать на помощь.

– Пойдем, – сказал я и толкнул дверь.

Пол в доме был таким грязным, что под ногами хрустел песок. В центре стояли стол и два стула, один с провалившимся сиденьем; в углу лежала груда гниющих тряпок неизвестного назначения, высились стопки старых гроссбухов, покоробившихся от времени, и деревянные ящики. Пахло сыростью, хотя было жаркое лето, но сквозь прореху в потолке струился солнечный свет, а в разбитое окно дул теплый ветерок. Я огляделся, прислушался, но не услышал ни звука. К слову, пол тут оказался каменным: провалиться под него никак нельзя.

– Посмотрим наверху? – предложил Дарне.

Лестница покосилась, но все ступени были на месте. На втором этаже в центре пола зияла дыра, разинутая, точно беззубый рот, и солнечные лучи, проникавшее сквозь такую же широкую дыру в крыше, точнехонько в нее. Казалось, что-то огромное и тяжелое когда-то давно упало с неба, пробило крышу и пол и приземлилось в самом низу. Я сделал осторожный шаг вперед и позвал:

– Клякса! – Ответа не последовало. – Наверное, ее здесь нет.

Дарне вышел вперед и сделал несколько шагов по пыльным половицам.

– Ей бы здесь точно понравилось, – поморщился он. – И, кажется, я что-то слышал…

– Здесь могут быть крысы.

– Клякса! Ко мне! – Ни звука в ответ: лишь мягкое облачко пыли взметнулось и закружилось в луче солнца. Он обошел дыру в полу и направился в дальний угол комнаты, где в тени стояли высокие напольные часы. – Клякса!

Осторожно ступая, я следовал за ним.

– Альта наверняка ее уже нашла, – тихо пробормотал я.

– Но что, если она здесь застряла?

– Тут негде даже спрятаться.

Я оглядел комнату. Здесь не было ничего, кроме часов и нескольких старых картин, покрытых пятнами сырости; в углу притулился комод без дверцы и ящика. Будь Клякса здесь, мы бы ее уже увидели.

Дарне потянул себя за нижнюю губу.

– Ладно, – наконец произнес он. Он как будто бы хотел добавить что-то еще, но трижды чихнул и сказал: – Пойдем отсюда.

Мы вернулись к лестнице тем же путем, осторожно обогнув дыру в полу. Вдруг под моими ногами просели половицы, и я схватился за подоконник, чтобы не потерять равновесие. Дарне протянул руку, не касаясь меня, чтобы я мог ухватиться за него в случае опасности.

– Осторожно.

– Я осторожен.

– Просто дружеский сове… – Он вдруг замолк. Я взглянул на него: он смотрел куда-то в окно.

– Что там? – спросил я, но не успел договорить: он схватил меня за рукав и оттащил в угол. – Что…

– Тихо! – Он прижал меня к стене. Я ударился головой о напольные часы, и внутри деревянного каркаса тихо брякнули заржавевшие колокольчики.

Дарне вжался в угол рядом со мной.

– Там мой дядя. Он идет сюда. Не шевелись!

Я нахмурился. Он молча показал на мое ружье и провел пальцем по горлу. Я откинулся к стене; сердце бешено забилось. Если мы не пошевелимся… а дядя не станет подниматься наверх…