Переплет - [47]
Люциан позвонил в колокольчик. Дожидаясь служанку, он спросил:
– И сколько времени тебе понадобится?
– Точно не знаю.
– Де Хэвиленд обычно делает перерыв на чай около четырех.
– Я… Нет, я не буду делать перерыв. Спасибо.
– Хорошо. Когда Нелл выйдет, я пришлю кого-нибудь с ужином. Если что-то еще понадобится, вызови Бетти, ладно?
– Да.
Люциан, кажется, хотел добавить что-то еще, но тут вошла служанка, и он отвернулся.
– Будь добра, позови Нелл. И проследи, чтобы их никто не беспокоил, пока мистер… прости, я не знаю твоего имени.
– Фармер, – ответил я. Я понимал, что его воспоминания о доме Середит стерлись, как и все остальное (теперь это было записано в его книге), но мне казалось странным, что нам приходится знакомиться снова.
– Мистер Фармер, – эхом отозвался он с легкой издевкой в голосе, словно мое имя его насмешило. – Не беспокойте их, пока мистер Фармер не позвонит и не велит принести ужин. – Наконец он снова взглянул на меня, и в его глазах мелькнула искра злобы. – Удачи, мистер Фармер. Надеюсь, вам… понравится.
Я отвернулся, борясь с желанием ударить его. Понравится. Неудивительно, что его презирал собственный отец.
Когда он выскользнул из комнаты вслед за служанкой, я перевел дух. Сел и провел рукой по волосам, утирая со лба жгучий пот. На языке ощущался древесный привкус хереса с легкой примесью желчи. Стук моего сердца, казалось, слышался в каждом углу комнаты и отдавался на разной ноте от всех поверхностей: стекла, дерева, мрамора, оклеенных обоями стен.
– Сэр, вот Нелл.
Пошатываясь, я поднялся, словно меня внезапно разбудили. Горничная постарше поклонилась и вышла, затворив дверь с тактичным щелчком, прозвучавшим громче удара.
Нелл. Я не знал, чего ожидать, и потому удивился, увидев ее.
Она была… бесцветной. Казалось, ее стерли, как карандашный набросок: худенькая, с выпирающими шишковатыми ключицами и пустым, как у обветренной статуи, лицом. Совсем юная, моложе меня и даже Альты.
Я указал на стул напротив; жест чем-то напомнил мне де Хэвиленда, и я поежился. Нелл повиновалась, но движения ее были странно безжизненными, ей словно не было ни удобно, ни неудобно. Она отсутствовала. Я нервно сглотнул. Милли тоже пребывала в кататоническом состоянии, приехав к Середит, но ее кататония была иной, яростной, как эпицентр бури. А Нелл… ее просто как будто здесь не было.
– Меня зовут Эмметт. А тебя Нелл, верно?
– Да, сэр.
– Не надо звать меня «сэр».
Это был не вопрос, и она не ответила. Я мог бы догадаться, что она промолчит, но ее молчание показалось похожим на несогласие.
– Тебе известно, зачем я здесь?
– Да, сэр.
Я подождал. Ничего. Она могла бы стесняться, кокетничать или дерзить мне, как Альта, когда была в ее возрасте. Но Нелл ничего этого не делала. Я надавил ногтем на подушечку большого пальца и как можно ласковее произнес:
– Так скажи мне. Зачем я здесь?
– Вы приехали стереть мне память.
– Хм-м… – Она была права; ее формулировка оказалась не лучше и не хуже других. – Да. Если ты согласна. Твой хозяин… мистер Дарне, – я презирал себя за свой напыщенный тон, – он сказал, что ты очень расстроена. Это так?
Нелл посмотрела на меня. Будь на ее месте любой другой, мне было бы трудно выдержать взгляд – в ее глазах не было ничего человеческого. Это был взгляд животного. В конце концов мне пришлось первому отвести глаза.
Воротник невыносимо впивался в шею. Я оттянул его пальцем, а потом замер, внезапно смутившись.
Сядь напротив и убедись, что клиент согласен.
– Послушай, – сказал я, – мне лишь нужно знать, хочешь ли ты отдать мне свои воспоминания. Если не хочешь, я…
Она закусила губу. Незаметное движение, но оно стало первым призраком жизни.
Мое сердце подпрыгнуло. Я наклонился к ней, стараясь не выдать своей радости.
– Все будет хорошо, не сомневайся, – проговорил я. – И если ты чувствуешь, что можешь продолжать жить с этим, это прекрасно. Так гораздо лучше. Может быть, ты чувствуешь в себе смелость и желание жить с тем, что произошло? Что, если ты сильнее, чем тебе казалось поначалу, когда ты попросила…
– Я не просила. Мистер Дарне захотел.
– О. Хм, да, наверное… – Звук собственного голоса был мне ненавистен – льстивый, угодливый, отчаянно пытающийся найти выход из затруднительного положения, в котором я оказался. Я стиснул зубы и подумал о Середит. Она бы хотела, чтобы я проявил себя лучшим образом, и не ради меня самого, а ради этой бледной девочки с осунувшимся лицом и безжизненным взглядом. – Я лишь хочу сказать, – продолжил я, стараясь говорить бесстрастно, – что у тебя есть выбор. Никто не может заставить тебя делать то, что тебе не хочется.
