Переписка 1826-1837 - [7]
Милостивый государь Иван Ермолаевич!
Сердечно благодарю вас за письмо, приятный знак вашего ко мне благорасположения. Стихотворения Слепушкина получил и перечитываю всё с бо́льшим и бо́льшим удивлением. Ваша прекрасная мысль об улучшении состояния поэта-крестьянина, надеюсь, не пропадет. Не знаю, соберусь ли я снова к вам во Псков; вы не совершенно отнимаете у меня надежду вас увидеть в моей глуши: благодарим покамест и за то.
Кланяюсь князю Цицианову; жалею, что не отнял у него своего портрета. Что нового в ваших краях?
Остаюсь с искренним уважением вашим покорнейшим слугою
Александр Пушкин.
Премного благодарю, любезнейший Александр Сергеевич, за готовность твою меня одолжить и предваряю тебя, что обещанные дары должны быть доставлены сюда отнюдь не позже первого сентября, дабы издатель успел всё кончить с цензурою и типографиею ранее нового года. От издания журнала вдвоем я отнюдь не прочь, но об этом рано говорить, пока тебя здесь нет, что меня очень огорчает. На друзей надеяться хорошо, но самому плошать не надо; я бы на твоем месте сделал то же, что на своем, написал бы прямо к царю почтительную просьбу в благородном тоне, и тогда я уверен, что он тебе не откажет, да и не за что.
Наконец достал я и прочел вторую песнь Онегина, и вообще весьма доволен ею; деревенский быт в ней так же хорошо выведен, как городской в первой; Ленской нарисован хорошо, а Татьяна много обещает. Замечу тебе однако (ибо ты меня посвятил в критики), что по сие время действие еще не началось; разнообразие картин и прелесть стихотворения, при первом чтении, скрадывают этот недостаток, но размышление обнаруживает его; впрочем, его уже теперь исправить нельзя, а остается тебе другое дело: вознаградить за него вполне в следующих песнях. Буде ты не напечатаешь второй до выхода альманаха, ее подари; а буде издашь прежде, просим продолжения: вещь премилая. Мои стихотворения всё еще переписываются в Костроме, и оттоле весьма давно ко мне ни слова не пишут, вероятно по той причине, что и меня изволят считать в числе заточенных; коль скоро пришлют, приступлю к напечатанию, но и тут беда, ибо глупость наших цензоров превосходит всякое понятие. Андромаха принята на театр, роли розданы, и дирекция хотела было пустить ее в ход во время коронации; но Семенова не захотела играть летом и в отсутствии значительной части зрителей, обязанных с двором отправиться в Москву: итак, представление отложено до совершенного открытия театров по истечении годового срока со дня смерти бывшего государя.
Что твой Годунов? Как ты его обработал? В строгом ли вкусе историческом, или с романтическими затеями? Во всяком случае я уверен, что цензура его не пропустит: о, боже! Читал ли ты Крылова басни, изданные в Париже гр.[афом] Орловым с переводами, французским и италианским? Из них некоторые хороши, особливо басня Ручей, работы Лавиня: прелесть. Помнишь ли, это было твое привычное слово, говоря со мной? Полно упрямиться в Опочке, приезжай-ка сюда, гораздо будет лучше и для тебя и для нас. До свидания, моя умница, будь здоров; к слову, ты что-то хворал: прошло ли? Напиши. Прощай. Весь твой
Павел Катенин.
Марта 14-го 1826. С.-Петербург.
Si vous avez reçu ma lettre, au nom du Ciel déchirez-la! J'ai honte de ma folie, jamais je n'oserai lever les yeux sur vous si je vous revois. Maman part demain, et moi je reste ici jusqu'à l'été. Du moins je l'espère ainsi. Si vous ne craignez pas de me compromettre auprès de ma sœur (comme vous le faites d'après sa lettre) je vous prie en grâce de ne pas le faire avec Maman. Aujourd' hui elle m'a plaisanté sur nos adieux de Pskow, qu'elle trouve avoir été très tendres („они, говорит она, думали, что я ничего не замечаю“), comment cela vous paraît-il? — Au reste vous n'avez besoin que de paraître tel que vous êtes, pour la détromper et lui prouver que vous ne remarquez même pas mon absence. Quel prestige enchanteur m'avait séduit! Comme vous savez feindre le sentiment. Je conviens avec mes Cousines que vous êtes un homme bien dangereux, mais je tâcherai de [16] devenir raisonnable. —
Au nom du ciel déchirez ma première lettre et brisez ma tasse de Pskoff — c'est un mauvais signe d'en donner, je suis très superstitieuse, et pour vous récompenser de cette perte je vous promets quand je reviendrai de vous donner la cire cacheter que vous m'avez demandée à mon départ. Je vais apprendre l'italien et malgré que je suis bien fâchée contre vous, je crois que me première lettre sera pour vous mio [?] delizie [?]. [17] [18]
Адрес: Пушкину.
Милый Пушкин, посылаю тебе и Прасковье Александровне насилу-расцветшие Северные Цветы. Желаю, чтоб они тебе показались. Я было, выпросивши у тебя позволение напечатать отрывок об Овидии, хотел поместить к нему картинку: да что делать с нашими скотами академиками? Ни один не мог сделать что-нибудь сносное. С досады наш Дельвиг бросился к Григоровичу, уговорил его написать статью о русских художниках и велел гравировать с пяти русских хороших картин. Граверы сделали сколько могли, к будущему году [надеюсь] жду от них еще большего. Пора им привыкнуть к альманачному вкусу! К будущему году надеюсь на тебя, как на каменную стену, надеюсь лично от тебя получить лучшие цветы для моего парника или теплицы. От Баратынского тоже. Деньги твои я взял, как хороший министр финансов, т. е. назначил Плетневу источник уплаты: я купил у Баратынского Эду и его Сочинения, и Эда, продаваясь, в скором времени погасит совершенно мой долг. Живи, душа моя, надеждами дальными и высокими, трудись для просвещенных внуков; надежды же близкие, земные оставь на старания друзей твоих и доброй матери твоей. Они очень исполнимы, но еще не теперь. Дождись коронации, тогда можно будет просить царя, тогда можно от него ждать для тебя новой жизни. Дай бог только, чтоб она полезна была для твоей поэзии. Прощай, обнимаю тебя.
