Перепёлка - [8]

Моё воображение рисовало чудесные картины Фингаловых стоек, я слышал резкие сухие звуки взлёта куропачьих стай и громовые выстрелы.

В томительном ожидании рассвета я три раза вставал с постели и подходил к окну. Рассвет не наступал.

Но вот я стал замечать посветление в окне:

- Пожалуй, пора!

Я спрыгнул с кровати и подбежал к окну:

- Батюшки, светы! Снег!

Не веря глазам, я выбежал во двор:

- Да, снег, почти по колено.

Ветер брякает мёрзлыми ветвями берёзок и свистит бесприютно.

Около забора мелькает что-то белое, трудно различимое на белом снегу.

Я хотел позвать:

- Фингал!..

Но медлил… Может быть, это ветер кружит снег?

Так и метёт, так и метёт… Так и метелит.

Но это действительно был Фингал. Я не заметил, как он вслед за мной выбежал во двор.

Я позвал собаку в дом.

- Будем спать спокойно до полного дня.

Днём тоже буранило, и ветер как будто даже усилился.

Самое благоразумное было - выйти на шоссе, до которого не больше километра, и по накатанной дороге возвратиться домой. Каких-нибудь пару часов, и мы - в городе. Но молодость не скупится на трату сил.

Коля предложил:

- Пойдёмте напрямик, по свежевыпавшему снегу.

Я молчал, раздумывая, какое принять решение. Фингал стоял, опустив хвост, и ждал приказания.

Молодой охотник уговаривал:

- Куропатки никуда не подевались. Где-нибудь спят в снегу. Может, наткнёмся - стрелять будем.

Я ещё колебался и не отвечал.

Но Коля уверенно подбирался к моему сердцу:

- Леночка просила поискать перепёлку с красной завязочкой. Она в тёплые края не знает пути - не летала туда. Ну, прикажите Фингалу отправиться на розыски.

Я взмахнул рукой и сказал Фингалу самое приятное слово:

- Вперёд!

Пёс стал носиться взад и вперёд, и вправо и влево, всё время пересекая линию нашего движения.

Мы возвращались в город через неезженое снежное поле. Сыроватый тяжёлый снег согнул голые ветви берёз и посадил белые пятна на густой зелени боровой сосновой молоди.

Коля рассчитывал наткнуться на заячий след и выследить косого. Поймать на мушку, а то - ив объектив фотоаппарата. Я отгонял от себя малейшую надежду на выстрел. Единственно, чем могли мы себя вознаградить, это хорошей прогулкой.

До города не менее десяти километров. Снег почти по колено, а местность изрезанная, ложистая. И хотя охотники привычны к трудным переходам, сегодня мы останавливались отдыхать особенно часто. Это потому, что глазу было невесело, глазу не на чем задержаться: ни следа - ни птичьего, ни звериного. Переставший идти утром снег снова повалил хлопьями. Они били наискосок под напором расшумевшегося, расходившегося ветра.

Коля брёл по снегу, как по белой воде, в сотне метров от меня. Взобравшись на высокий холм, он любовался логами - их изломанными линиями.

А за ними по белизне поля протянулась тёмная лента шоссе - оно узнавалось по движению машин; за лентой дороги лежал наш город.

Спускаясь с холма, Коля случайно набрёл на заячью лёжку, устроенную в высоком жнивье ржаного поля. Серый, ещё не вылинявший косой чувствовал, что побурелое от непогод жнивьё будет ему защитным цветом. Вспугнутый Колей, он побежал вниз под гору. Казалось, кто-то приподнял свежевыбеленный холст за углы, чтобы по нему покатился вниз серый немного продолговатый комок.

Молодой охотник бросился со всех ног в погоню.

Однако условия соревнования были неравные, расстояние между бегущими быстро нарастало.

Косой не попал в объектив.

Коля остановился, поглядел вслед убегающему зайцу и направился ко мне. Потом подал знак рукой и крикнул:

- Смотрите! Фингал.

Ни мне, да и никому на свете не могла прийти в голову мысль о возможности стойки в зимнюю пору.

Я искал глазами нашего белого товарища и не мог найти.

Коля указал рукою и крикнул так громко против ветра, что я ясно услышал:

- Фингал встал на стойку!

Может быть, за всю историю охоты Фингал первым держал стойку на снегу! Но как держал! Он был похож на изваяние. И только раздуваемые порывистым ветром шерстинки показывали, что это живой пёс, а не скульптура.

- Коля, - говорил я шёпотом, - Коля, наводи аппарат быстрей. Фотографируй! Прошу, щёлкай! Щёлкай на всю плёнку!

Когда фотографирование было закончено, мы приготовились к выстрелам, я скомандовал негромко:

- Вперёд!

Это означало: подай, сгони дичь, пусть вылетает тетерев или куропатка - кто там есть.

Не слушает Фингал, не подаёт.

- Неужели он нас обманул? - усомнился Коля.

- Вперёд! - приказал я твёрдо.

Пёс покачнулся, вытащил одну лапу из снега и так удержал её приподнятой, а вперёд не подался.

Отыскивая подозрительные места, откуда могли бы идти запахи, я заметил под самым носом Фингала два стволика полыни. Возле каждого стволика небольшое отверстие, проделанное его колебанием, покачиванием при ветре, отверстие, достаточное разве только для того, чтобы в него мог шмыгнуть самый молодой мышонок.

Фингал не хотел ослушаться и всё же не мог двинуться вперёд. Тонкая влажная кожа кончика его носа заметно подёргивалась. Её колебала струйка запаха, бьющая из-под снега в отверстия возле стволов полыни.

Я начал разрывать ногами снег, и у меня из-под сапог с тревожным чириканьем вылетела пара перепёлок.

Пёс позволил себе единственное движение - это движение зрачков в сторону полёта самых маленьких курочек на свете.