Перемирие - [92]

— Дела зовут, дорогая моя? Скоро-скоро мы закончим. Так, значит, ты не веришь в зандов, возвращающихся из миров духа?

— Души, познавшие абсолют, — сказала я, поворачиваясь к хэррингу, — не возвращаются в реальный мир…

— Потому что теряют чувство «я», — продолжал хэрринг, улыбаясь мне так, как улыбается учитель способной ученице, — Ум перестает быть деятельным, и всякое чувственное сознание исчезает. Лорд Иствар Ирайский. Прелестная книга, что и говорить, но вряд ли слова светского писателя могут служить критерием для оценки Воронов.

— Но что-то они все равно теряют, тебе не кажется? — сказала я живо, — Тебе не кажется, что ты сам что-то теряешь? Способность жить в этом мире? — его лицо дрогнуло при этих словах, и тут же приняло прежнее выражение, — Они не могут возвращаться! Не могут! — говорила я.

— Но они возвращаются.

— Очень редко. Что-то другое влияет на них.

— Исключение из правила? Что ж, это логично. Этакая аберрация в эволюции Воронов. Возможно, — говорил он, — Возможно, и так. Но это не решает нашей проблемы, ибо нам-то все равно, кто они такие, эти занды. Нас с тобой должно интересовать только одно. Они сильны. Если бы сонги начали воевать…

— Но сонги не участвуют в делах войны, — пробормотала я.

— Да. Я сказал — если бы. А эти — они сильнее сонгов. И еще они ориентированы на физический мир, а вовсе не на миры духа. Ты понимаешь, я надеюсь, что воплощенный занд может доставить нам немало хлопот?

— Да, — сказала я.

— Прекрасно. Кстати, я и не знал, что ты читала лорда Ирайского. Ты интересуешься подобными вещами? Я-то думал, что тебя интересует только поэзия. Очень проницательный человек был этот лорд Иствар, особенно мне нравится его концепция трех миров. Можешь ты процитировать это место, деточка?

— Чувственный мир, — сказала я вяло, мне начинала уже надоедать эта игра, — Мир форм — иллюзорный мир, где происходит освобождение живых существ от чувственных переживаний при сохранении их внешней физической оболочки. Делится на шестнадцать уровней, соотносящихся с четырьмя основными типами сосредоточения и их ступенями. Мир не-форм — сфера чистого разума, состоящая из четырех уровней.

— Твоя память поистине бездонна.

— Также он делит душевную область на природу страстей и эмоций, или чувствований, на природу рассудочную, или интеллект, и на природу чистого разума. Это соотносится с его концепцией трех миров. Экзамен закончен, или я должна еще что-нибудь прочитать наизусть?

— Закончен — закончен, — сказал хэрринг, — Есть ли повод так сердиться?

— Ты собирался дать мне задание. Мне надо еще новичков разместить.

— Ах, как ты нервничаешь из-за этого Ворона, которого слишком задержали в звании дарсая…

— Я вовсе…

— Нет поводов для страха, я же объяснял тебе. Нет никаких поводов. Успокойся и послушай меня. Сядь, — я села на кровать, утонув в мягкой перине, — Видишь ли, — сказал хэрринг, — кроме всех этих страстей с тайными убийствами у истории о зандах есть еще одни аспект. Ходят слухи, что воплощенный занд жив, что его видели на Перевале Снов.

Я подняла брови:

— Прожить семь, нет, даже получается десять веков. Не слишком ли много даже для Ворона?

— Вот именно. Но не обязательно Занду с Перевала Снов быть именно тем, первым зандом. Обычно Совет хэррингов старался предотвратить их воплощение, но, может быть, однажды это не удалось. А может, и не однажды. Вот в чем проблема. Если на нашем пути встанет не один, а несколько зандов?

— Граница сместиться к северу, — подсказала я.

— Вполне может быть. Это не шутка, дорогая моя, далеко не шутка.

Я и сама знала, что это не шутка, но вид у хэрринга был такой, словно он и впрямь шутил.

— И в чем же будет заключаться мое задание?

— Я хочу, чтобы ты отправилась на Перевал Снов и нашла этого Занда, который якобы жив.

— Одна?

— Почему же. Подбери людей.

— Ладно, — сказала я, — Я поняла. Я иду на Перевал Снов и ищу Занда. Если я нахожу его, что мне делать? Передать ему привет?

— Ты задаешь глупые вопросы, девочка. Тебе надо будет убить его.

— И это опять задание исключительной важности?

— Да, дорогая моя. Я не помню, я говорил тебе, что лучший агент из всех, что у меня были?

Вот так. Как сказал поэт:

Человек в своей жизни

Словно странник в спешном пути.

Он идет шаг за шагом,

Забывая передохнуть.[30]

Хэрринг, наконец, отпустил меня. Я вышла на невысокое крыльцо с деревянными перилами. Солнце играло в желтеющей листве. Юг. Уже начинается декабрь, а здесь только по ночам холодает, а днем тепло как в сентябре. Золотая осень длиться здесь до весны.

Сбоку был казарменный двор, оттуда доносились азартные выкрики мердов и звон подбрасываемых монет. Далеко впереди виднелся ровный круглый пруд с синей, яркой, глубокой как небо водой. На его берегах росли редкие клены. И дальше была одна степь с желтеющей на взгорках и зеленой сочной травой в сырых понижениях. У самого горизонта степь встречалась с ярким осенним небом. Как сказал поэт:

В бескрайних просторах, поля окружив,

Сошлись с облаками травы.[31]

Поставляя лицо солнцу, я спустилась по деревянным ступеням. Что за ерунду такую мне хэрринг наговорил?

Занды зандами, но о пророчестве он не сказал мне правды. Конечно, слова его вполне увязывались с тем, что дарсай говорил.