Перемещенное лицо. 3. Не Квадра - [2]

Дамам на пляже тоже было нелегко. В свете они носили тонкие облегающие и невероятно декольтированные платья, порой с несколькими разрезами на юбках для демонстрации ножек, здесь – бесформенные длинные рубахи без намека на вырез. Но тоже щедро украшенные. Если кавалерам еще удавалось поплавать, то дамы не рисковали заходить в воду даже «по шейку», потому что в таком «бикини» утонуть можно и в луже.

Помня о своем привилегированном положении, Дан и Аль не только купались в обычных своих длинных, но эластичных трусах, но даже и рубахи не надевали. Мужчины завидовали, но брать пример не решались, дамы откровенно заглядывались, чаще именно на область мужского достоинства. Наверное, они выглядели неприлично, только у Дана еще не выветрились воспоминания о плавках, а Алиру было наплевать, что о нем думают люди. Да и Нирут, прокатившись с ними однажды, точно так же скинул одежду и отправился плавать в одних трусах.

Что интересно, Люм на такие подвиги не отваживался. Вроде как не по чину ему. Оно конечно, не по чину, но странно было думать, что Люма интересует чье-то мнение. Он и властителевым не особо интересовался, приказы исполнял, вежливо кланялся – и на том их общение заканчивалось.

– Сударь, не могли бы вы… – услышал Дан нежный девичий голос и категорически перебил:

– Нет.

Им только повод дай. А шевелиться не хочется. Хочется блаженно подставляться солнцу и ждать, когда Алиру надоест качаться на волнах в паре миль от берега. Дан на такие экстремальные заплывы не решался.

– Но сударь…

Шарик, притворявшийся валуном, свирепо зашипел. «Сказано, вали отсюда!» – перевел для себя Дан. Нежный голосок слабо взвизгнул и обиженно промолвил:

– Я подвернула ногу!

Ага. Подвернула. Молча, без ахов и стонов. А Дан и поверил.

– А вы войдите в воду, сударыня, и плывите, плавать можно и с подвернутой ногой.

В конце концов ему стало не то чтобы стыдно, но как-то… неуютно. Сверлят укоризненным взором, едва слышно вздыхают… Он неохотно повернулся в сторону голоса. Ну да. В меру юное трепетное создание, сложная «пляжная» прическа – волосы подняты на маковку и там изображают этакое гнездо. Дан бы на месте птичек непременно попытался в нем устроиться. К гнезду прилагались голубые глазки, вздернутый носик и пухлые губки – кукла… черт, как же ее звали, куклу-то? И формы под «купальником» такие… ничего себе. Вот как можно обозначить формы в абсолютно бесполом мешкоподобном наряде? И ткань ведь не так чтоб особенно плотная…

– Ну и что вы от меня хотите, сударыня? Чтобы я вас отнес к папеньке? А как же вы сюда-то добрались?

– Я раковины собирала…

Вот врать-то… Раковин здесь уже нет. Прийти она могла только со стороны пляжа, потому что с другой стороны уже громоздятся камни, по которым ни одна женщина в здравом уме карабкаться не будет, даже если она круглая дура. Круглая дура в здравом уме… Перегрелся.

Дан соскользнул с валуна, без какой-то деликатности подхватил красотку на руки и направился к пляжу. Полезно быть собственностью – не женят. Интересно, что такого в нем появилось, что каждая третья встреченная благородная особь женского полу жаждет выйти за него замуж? Конечно, до того как узнает, что сие невозможно принципиально. Но ведь, черт возьми, было бы возможно – попытались бы захомутать, даром что он простолюдин – больше не бывает. Хотя пообтесался немножко, с ножа не ест, в скатерть не сморкается и газы за столом не пускает.

Сейчас головку на плечо положит и глазки прикроет. Сделано. Дальше обязан следовать томный вздох… есть. Взгляд из-под ресниц… готово. Через плечо надо было перекинуть. Попой кверху.

– Где папенька-то?

Дан и в молодости не покупался на такие примитивные приемы, а уж сейчас-то и подавно. Следуя указаниям, он покружил по пляжу, испытывая острое желание уронить прелестницу на песок, чтоб прекратила демонстрировать подружкам, как ее такой экстремал на руках таскает, но наконец добрался до семейства. Ну да, на мамочку посмотришь – всякое желание жениться пропадет. Копия дочки, только втрое увеличенная. Купальный балахон вполне можно на племенного быка натянуть. Дан скинул красавицу в шезлонг – еще ведь шею выпускать не хотела, паршивка, сухо сообщил, что за юными девицами присмотр нужен, нечего им в одиночестве возле скал бродить, и собрался было возвращаться к своему валуну, как папенька грозно сдвинул брови. Ага. Как вы посмели прикоснуться к моему невинному цветочку.

– Как вы посмели…

Дан выразительно почесал нос, демонстрируя черно-белый браслет, слегка поклонился заткнувшемуся папеньке и отправился загорать дальше. На камне уже распластался мокрый Алир. Утомился, бедняга.

– Утонешь как-нибудь.

– Буду первым утонувшим магом, – слегка задыхаясь, согласился Аль. – Я твое место занял?

Шарик свистнул и поскрипел. Это понятно. Камень большой, оба поместитесь, а я тут посижу, в тенечке. Дан влез на валун. И ведь даже не неудобно на камне-то сидеть.

– Очередную спасал? Что на этот раз – ножку подвернула или змея укусила?

Да, змея – это было. Дан четверть часа яд отсасывал, пока не вспомнил, что здесь змеи не водятся. Совершенно. Вообще. Не побоялась же ногу проколоть, чтоб с завлекательным мужчиной познакомиться.