Переменная облачность - [3]
— Как по одной дороге? — одновременно спросили Валя и Нюся.
— У нас садовый участок в Мизгирях, папа и мама вчера уехали туда. Слыхали, Мизгири — вторая остановка после Калошина?
— А как же? Конечно, знаю, — сказала Нюся. — Вот и приезжай, когда будешь на своем садовом участке, ехать недалеко…
Дима посмотрел на Валю.
— Ты тоже там будешь?
Валя кивнула:
— Да, я у Нюси жить буду.
— Долго будешь там жить?
— Удивительно, — с обидой произнесла Нюся, — стало быть, если я приглашаю, этого недостаточно, надо, чтобы еще и Валя была…
— Да нет, ты меня не поняла, — смутился Дима, — просто я хотел знать, вместе вы живете или отдельно?
Нюся поверила ему, потому что хотела поверить. Сощурила глаза, облизнула губы, чтобы стали поярче.
— Мы учились в одной школе в Челябинске. А потом, когда я уехала, мы с Валей переписывались, и она приехала ко мне из Челябинска погостить…
— Все понял? — усмехнулась Валя.
— Как будто все.
Валя отставила свою чашку. Свет лампы освещал ее смуглое лицо, выделяя высокие скулы, длинные густые брови, выгоревшие, словно бы полосатые волосы: одна прядь светлее, другая темнее.
— Твоя подруга мне рассказала о себе все, — начал Дима.
Нюся загадочно улыбнулась.
— Далеко не все…
— Хотя бы в общих чертах. А вот о тебе, Валя, я ничего не знаю.
— А что бы ты хотел обо мне знать?
— То, что ты захотела бы мне рассказать.
— Вот как, — сказала Валя. Задумалась, сдвинув длинные брови. — Давай так: встретимся еще раз, и тогда я тебе расскажу о себе.
— Ладно, договорились.
— А дождь перестал, — напомнила о себе Нюся.
— В таком случае пошли, — отозвалась Валя.
— Я провожу вас, — предложил Дима.
— Подожди, сперва мы помоем посуду…
— Нет, Валя, это уж мое дело.
— Ну, как знаешь…
Нет, они не то чтобы плохо ко мне относились. это не так… — Наклонив голову. Валя покусывала травинку. — Им было всегда не до меня. Я им, если хочешь знать, была постоянно в тягость.
— Зачем же они взяли тебя? — спросил Дима.
— Не рассчитали.
Провела ладонью по его горячему плечу.
— Ложись на спину, а то сгоришь.
Он повернулся, прикрыл рукой глаза от солнца.
— Я их звала папой и мамой и не знала, что они не родные. А после все равно узнала, только это случилось много позднее.
— Кто они такие?
— Папа работал в отделе снабжения завода. Это у нас, в Челябинске. Ты бывал когда-нибудь в Челябинске?
— Нет, никогда.
— Большой город. Там заводов очень много.
— Это я знаю. Читал.
— Папа был постоянно в разъездах, он, что называется, толкач.
— Фельетонный тип, стало быть.
— Но вкалывал будь здоров! То в Горький едет выбивать какие-то машины, то на Дальний Восток, то в Сибирь или на Алтай, а мама только одно знала — лечиться. Каждый день ходила в поликлинику то к терапевту, то к хирургу, то еще к кому-нибудь, каждый день находила у себя новые болезни…
— Папа или мама — кто из них был лучше?
Валя обхватила колени обеими руками. Волосы ее отливали на солнце золотом.
— Папа был сладкий, не любил ни с кем портить отношений, всегда всем говорил приятные вещи. Вот, например, идем мы с ним по нашей улице, а там все кругом знакомые, и он каждого остановит, каждого расспросит, как здоровье, как дела, и непременно накажет поцеловать жену и детей… — Она усмехнулась. — Только и слышишь бывало: Клавочку поцелуйте, Симочке мой привет, Верочку обнимите…
— И имена не путал?
— Что ты!.. Это все в нем было от профессии. Даже помнил, как зовут тещу или племянницу.
— Такие люди большей частью бывают фальшивыми, — сказал Дима.
— Фальшивыми? Не знаю, я этого не почувствовала. Такой уж он… Толкач, одним словом.
— А мама?
— Мама лечилась.
— Это была ее профессия?
— Да, вроде. У нас на подоконнике навалом стояли пузырьки, коробочки всякие — все ее лекарства.
Помню, я однажды спросила маму: «Почему это у всех на подоконниках стоят цветы, а у нас одни лекарства?»
— Ты не любила родителей, — не то спросил, не то сказал Дима.
— Я хотела любить, но как-то не получалось.
— Может быть, ты чувствовала, что и они к тебе не очень?
Валя помолчала, подумала.
— Нет, не то, чтобы не очень, просто им все время не до меня было.
Дима приподнялся, сел рядом с Валей.
— Ты изо всех сил стараешься быть справедливой.
— А тебе это нравится?
— Даже очень.
— Ну и вот, они не обращали на меня никакого внимания. Скажем, Новый год, у всех дома елка, а у меня нет. И мне завидно до черта! Как-то я спросила папу, почему у нас нет елки, а он отмахнулся: «Я же совсем замотался, какая там елка!» А мама чуть даже не заплакала: «Ты бы лучше меня пожалела, я вся изболелась, до елки ли мне…»
— У нас папа каждый год елку привозит, — сказал Дима. — Даже теперь, когда я уже большой.
— Хорошую елку?
— Еще бы! Мой папа если уж за что берется… — Дима не докончил. Стало совестно: хвастаться отцом перед Валей…
Он любил отца и гордился им. Мама тоже очень хорошая, но отец — самый лучший! Отец прошел войну, был разведчиком, получил тяжелое ранение в голову и в руку, у него есть ордена и медали. И отец любит Диму больше всех на свете…
— Если бы у меня был такой отец, как у тебя… — вздохнула Валя.
— Может быть, твой родной отец жив, и он отыщет тебя…
— Нет, его нет в живых. Он погиб, была авария на заводе… А мама умерла очень скоро после него…
