Переломный момент - [116]

– А если они все же есть?

Макс посмотрел на девушку, и Молли задержала дыхание. Но его ответ не прозвучал снисходительно или высокомерно вроде «Так как все знают, что мы только что занимались сексом, я притворюсь, будто уважаю тебя и отвечу так, словно твой глупый вопрос существенен».

Вместо этого Макс ответил честно.

– Будет плохо, – сказал он. – Но общаться с ними нужно, Джина. Не вижу для нас выбора.

– Удостоверься хотя бы, что это настоящая рация, – кивнула она, – прежде чем заносить ее в дом.

– Это будет нелегко, – предупредил Джоунс.

Джина пристально посмотрела на него.

– Да ладно. – Она указала на окно. – Крикните похитителю детей, чтобы он послал сообщение своему руководству с передатчика, который доставляет. Пусть скажет им повторить наше сообщение в мегафон. Сообщение должно быть чем-то необычным, таким, что они не сказали бы просто так – ну, например, куплет из песни. Тогда мы поймем, что это настоящая рация. – Она нахмурилась. – Разве что у него есть запасная…

Макс снова поднес бинокль к глазам.

– Не вижу на нем никаких проводов. И сомневаюсь, что у них есть микроэлектроника и наушники, учитывая, что, очевидно, денег нет даже на бронежилеты.

– Хотя, – сказала Джина, очевидно намереваясь сыграть роль адвоката дьявола до конца, – что если он не говорит по-английски?

* * *

Доставившему рацию солдату как раз хватило знания английского.

Стратегия Джины чудесно сработала. Рация была одноканальным хреновым средством связи ограниченного радиуса действия – вызвать подмогу с ней выйдет. Макс взял устройство на пороге и закрыл дверь, не схлопотав пулю.

Ребенка отнесли на другой конец площади и вручили рыдающей матери.

Все было просто здорово – включая улыбку Джины, потому что Макс воспользовался словами из старой песни Элвиса Пресли.

– Я зам ни знал, и я нипанимал, шо з ниоткуда в никуда. - Мегафон грохотал высокопарным слогом с жутким акцентом. Словно в игре в испорченный телефон, большинство слов  были непоняты или неправильно расслышаны. – Куда вэли менья глаза, в глазах двоих найдья лубви пожар…

Но смысл примерно был понятен.

Все было чудесно – за исключением одного аспекта, имевшего наибольшее значение.

Переговоров.

Глава операции четко следовал приказам – Макс понял это за пятнадцать секунд разговора с переводчиком. Командир не был профессиональным переговорщиком и сообщил Максу, что не уполномочен заключать договоренности любого рода.

С его стороны это было более чем недостатком воображения. У офицера определенно имелась единственная цель – спасти собственную шкуру. Существовали люди, четко придерживающиеся правил, потому что верили в них. Но этот командир делал так потому, что был напуган.

Макс почти тридцать минут объяснял – деликатно, чтобы не напугать собеседника еще больше, – что является американцем и желает поговорить с кем-нибудь из американского посольства, и да, знает, что на острове Мида посольства нет. Он пытался донести, что желает поговорить с кем-то из посольства в Восточном Тиморе, в Дили.

И узнал лишь, что посольство в Дили закрыто, а сотрудники эвакуированы. Из-за возросшей угрозы терроризма весь персонал вывезли в более безопасное место.

А затем последовали самые плохие новости.

Руководство сообщило командиру, что Грейди Морант является предводителем печально известной террористической организации, разыскиваемой властями как Индонезии, так и США. И да, командир упомянул, что ему приказано застрелить их всех в ту же секунду, что они выйдут за дверь, даже с поднятыми руками.

Чтобы никто не пострадал.

Возможно, здесь и возник языковой барьер, но у Макса просто не получалось убедить собеседника, что произошло серьезное недоразумение.

– Я хочу поговорить с Эмилио Теста, – наконец сказал Макс.

– Кто такой Эмилио Теста? – последовал ответ.

Макс обернулся и увидел, что Джина не сводит с него глаз. Она знала, почему он задает этот вопрос. Если Эмилио жив, то Джулз, вероятно, уже нет.

– Он живет в этом доме, – сказал в рацию Макс.

Повисла тишина, и Джина тихо произнесла:

– Если Джулз не погиб, если он ведет сюда помощь, он ведь уже прибыл бы, верно?

Макс не мог ей солгать.

– Да.

– Мы не знать этого человека, Теста, – ожила рация.

– Возможно, это ложь, – обратился к Джине Макс. – А может, и нет. Возможно, Теста имел дело с кем-то в более высокой инстанции.

– Вы готовы сдаться? – спросил голос из рации. Набор слов прямиком из методички о переговорах.

Шутит он, что ли? Если капитуляция означает открыть дверь и получить пулю…

– Я хочу поговорить с американцем, – сказал Макс. – Предпочтительно с кем-то из штаба ЦРУ в Джакарте или из американского посольства. Но я готов взять… поговорить с любым офицером любого рода войск армии Соединенных Штатов. С любым. Любым американцем, – повторил он.

– Вы не в том положении, чтобы выдвигать требования, – последовал ответ, также прозвучавший как цитата из учебника.

– Как раз таки в том, – возразил Макс. – У нас вдоволь еды и воды, чтобы продержаться несколько месяцев. – Неправда, но если у командира нет связи с Эмилио Теста, то доподлинно он не знал. – Вы на самом деле хотите сидеть там так долго?

– Полковник приезжает завтра. Как и танк.