Перелом: Рассвет - [28]

Ветров наклонил голову:

– Нет, ничего не требуется, разве что кресло. Можно обычное, рабочее, лишь бы подлокотники были. Иногда требуется на начальном этапе зафиксировать руки – ноги. Брыкливые попадаются, – и уже к полковнику, – Вы из брыкливых?

Посмеиваясь, врачи пошли из комнаты, а за ними комендант с начальником охраны, подталкиваемые бойцами. Командир повернулся к Павлову и Дугову:

– Я вас оставлю, надо проследить за отправкой уголовников, их направляют в специализированную колонию. Кстати, пустота этих колоний и насторожила руководство в первую очередь. Должно было быть переполнение, а тут даже некоторая убыль.

– Ничего, что Вы это нам рассказываете? – спросил Павлов.

– Нет, вся информация по этому поводу уже готовится к печати и показу по ТВ, по радио будут комментировать. Приказано не только ничего не скрывать, а наоборот – трепать языком как можно больше, причём всем. Ожидается большая информационная шумиха. Насколько я знаю, Вы, Владимир Николаевич, сильно поторопили события. Сейчас идут аресты практически всей верхушки МВД, прокуратуры. ФСБ чистят со страшной силой. Туда много мусора, извините за каламбур, за девяностые годы набилось.

– А причём тут уголовники? – перебил Владимир.

– Видимо готовились взять под контроль все новые посёлки, да и старые города подмять. В общем, готовился переворот. Нужен был бардак, хаос. Все задержанные, как планировали путчисты, должны стать ударными отрядами. Потом, взяв власть, всех их конечно перерезать, но трудно сказать конкретно. Во всяком случае, на днях официальная версия будет озвучена. Верю, что теперь, наконец, официальная версия будет мало отличаться от правды! А то зачем весь сыр-бор?! – кивнул, пошёл к выходу.

– А со мной как? – спросил Григорий.

– Понятия не имею, – Владимир посмотрел на Павлова, тот пожал плечами, – видимо никак. Пройдёшь тестирование, на всякий случай. И домой поедешь, а хочешь здесь, со мной побудешь.

– Нет уж, хватит с меня, дочку не видел уже сколько!

Владимир и Григорий прошли в соседнюю комнату. Павлов отправился к себе в кабинет.

– Виктор, будь добр, прогони по тестам вот этого товарища без очереди, – попросил Дугов, – а я пойду, послушаю, что наш комендант вещает.

Оставив Григория, Владимир прошёл в двадцать восьмую. Двое врачей возились у кресла, к которому был привязан полковник. Рукава рубашки закатаны, сами руки примотаны скотчем к ручкам кресла. Спецназовцы сидели поодаль и с интересом наблюдали. Один из врачей вводил через систему для переливания крови какой-то препарат в вену, другой крепил к полковнику датчики, соединенные с ноутбуком.

– Берите стул, располагайтесь. Нам по инструкции полагается всё на видео записывать, но сейчас некогда аппаратуру по правилам размещать, хотя две веб-камеры пишут и микрофон включён, – Ветров снова занялся настройкой датчиков. – Тут вся физиология на монитор выводится, так что контроль за ситуацией максимально возможный. В первое время накладки случались – непереносимость к некоторым препаратам. Сейчас всё контролируется. Если что-то не подходит, меняем на аналог, но это редко. Все препараты максимально совместимы с организмом, можно сказать – экстракты или аналоги собственных жидкостей тела человека.

– Что-то наш комендант неразговорчив, раньше вроде бы немотой не страдал? – спросил Дугов.

– Первичный эффект. Чтобы развязать язык надо его завязть. – Ветров рассмеялся. – Сначала наступает некоторая анемия, ступор речевого аппарата, потом это проходит. Важно, что допрашиваемый, а это именно допрашиваемый, находится в полном сознании, но не может критически воспринимать действительность. Даже речь продолжает быть внятной и логически выверенной. Вы увидите…

Минут через пять, Сомов глубоко вздохнул, расслабился. Из тела ушло напряжение, даже появилась рассеянная улыбка.

– Как видите, пошла вторая стадия процесса. Напряжение, даже некоторая конвульсивность сменилась расслаблением, релаксацией. Однако эйфории нет. Этот этап сходен по физиологии с глубокой медитацией. Уходят все заботы, тревоги, всё кажется легким и простым. Вместе с этим уходит и ответственность, воля. У нас есть список вопросов к этому господину, когда мы кончим, можете задавать свои, если они не будут касаться личной жизни допрашиваемого.

Пошли тестовые вопросы – имя, должность, семейное положение, прежнее место работы. Сомов отвечал ясно, чётко, кратко. При требовании уточнить, следовало подробное изложение. Обычно человек вспоминает, делает паузы. Комендант отвечал, как автомат, машина. Ответ следовал почти сразу за вопросом, был хорошо сформулирован. Отвлекшись, Ветров пояснил, что обычно человек думает, что сказать и как, что соврать, о чём умолчать. Поэтому вырабатывается привычка "думать". На самом деле это обдумывание, как обмануть. Тем не менее, допрос впечатление с непривычки производил жутковатое.

Потом пошли вопросы на злобу дня. В основном, все догадки Дугова, комендант подтвердил. Полковника направили в посёлок комендантом, как и многих других таких же отставников, люди его поддерживающие и доверяющие. Необходимо было организовать не лагеря, а группы погромщиков, на ликвидации которых к власти предполагали придти шишки из милиции и других силовых и правоохранительных ведомств, в том числе из ФСБ и армии. Фактически это была команда единомышленников не менее влиятельная в стране, нежели легитимная власть. Разница состояла в том, что власть эта группа захватывала для себя лично, на страну ей было плевать. Впрочем, за многовековую историю власть редко и мало интересовалась реальными нуждами страны и её народа. Приезд в посёлок Дугова грозил разоблачением планов этих господ. Они дали добро на арест, а если надо и на ликвидацию Дугова. А заодно и руководства поселения. Решение оставили на усмотрение Сомова и его помощника – командира охраны. Дальше всё развивалось не по сценарию, всё пошло кувырком. Всё это Сомов говорил спокойным безэмоциональным голосом, почти без выражения. На лице бродила спокойная, какая-то умиротворённая улыбка. После вопросов Ветрова, Дугов спросил, что же они собирались сделать с ними.