Перелом - [8]

— Это не самоубийство, Лу, — повторил Джек. Подошел лифт. Джек зашел в кабину и, придержав двери, чтобы не терять связи с Лу, продолжил: — Готов поставить пятерку. Я никогда не слышал, чтобы женщина совершала самоубийство в голом виде. Подобное никогда не случается.

— Шутишь!

— Ни в коем случае. Дело в том, что женщины, совершая самоубийство, всегда думают о том, как они будут выглядеть, когда найдут их тело. Поэтому начинай действовать и вызывай своих ребят. И ты, естественно, знаешь, что этот горластый дипломат — не важно, муж или друг — является главным подозреваемым. Не позволяй ему сбежать в иранское представительство. Если он смоется, ты его скорее всего никогда больше не увидишь.

Дверь лифта закрылась, и Джек спрятал телефон. Он очень надеялся, что за вынужденным изменением вечерних планов не стоит нечто большее. Жизнь Джеку отравляла навязчивая мысль, что смерть, с которой он постоянно имеет дело, может тайком подкрасться к дорогим ему людям и если кто-то из них умрет, то он станет невольной причиной их гибели. Он посмотрел на часы. Двадцать минут восьмого.

— Проклятие, — произнес он и от бессилия шлепнул несколько раз ладонью по двери лифта. Может быть, ему стоит все переиграть?

Он быстро отыскал велосипед в той части морга, где хранились гробы для неопознанных трупов, открыл замок, надел шлем и выкатил машину на Тридцатую улицу. Кругом стояли фургоны для перевозки трупов. Джек сел на велосипед и выехал на улицу. На углу он свернул на Первую авеню.

И все его тревоги сразу исчезли. Привстав на педалях, он бросил велосипед вперед, быстро набирая скорость. Час пик закончился, и автомобили, включая такси, автобусы и грузовики, двигались на вполне приличной скорости. Состязаться Джек с ними не мог, но и отставал не очень сильно. Благодаря почти ежевечерней игре в баскетбол он находился в прекрасной форме.

Вечер был просто великолепным. Закат за Гудзоном золотил город. Отдельные небоскребы резко выделялись на фоне пока еще синего, но с каждой минутой темневшего неба. Джек проехал мимо Медицинского центра Нью-Йоркского университета и чуть дальше, к северу, — мимо комплекса зданий Генеральной Ассамблеи ООН. Он старался держаться крайней левой полосы, чтобы свернуть на Сорок седьмую улицу, движение по которой было односторонним. Башни ООН находились почти рядом с Первой авеню. Более чем шестидесятиэтажные сооружения из стали и мрамора упирались в вечернее небо. Перед главным входом, сверкая проблесковыми маячками, стояли машины Нью-Йоркского департамента полиции. Закаленные горожане шагали мимо, не удостаивая их взглядом. Во втором ряду Джек заметил изрядно потрепанный «шевроле», принадлежащий Лу. Рядом стояла труповозка городской Службы здравоохранения.

Когда он прикрепил велосипед цепью к столбу со знаком «Парковка запрещена», к нему снова вернулись все его тревоги. Для того чтобы возыметь положительное действие, поездка была слишком короткой. На часах — половина восьмого. Он показал полицейский жетон швейцару в ливрее, и тот направил его на пятьдесят четвертый этаж.

Обстановка в квартире оказалась на удивление спокойной. Лу Солдано, Аллен Айзенберг, Стив Марриот и несколько полицейских в униформе расселись в гостиной, как в приемной врача. В комнате царила тишина.

— Что мы имеем? — поинтересовался Джек.

— Мы ждем тебя и экспертов-криминалистов, — ответил Лу, вставая со стула.

Остальные тоже поднялись. На Лу вместо его мятого и слегка поношенного одеяния была прекрасно отглаженная рубашка с неярким галстуком и стильный, хотя и не очень складно сидящий на нем спортивный пиджак в клетку. Пиджак был несколько узковат для его коренастой фигуры.

— Должен признать, что ты смотришься щеголем, — сказал Джек.

Даже его коротко стриженные волосы были сегодня приглажены, а знаменитая вечерняя щетина исчезла.

— Я настолько хорош, насколько это возможно, — сказал Лу и, подняв руки, поиграл бицепсами. — Влез в эту шкуру ради твоего ужина. Успел заскочить домой и переодеться. Да, кстати, по какому поводу сборище?

— А где дипломат? — спросил Джек, игнорируя обращенный к нему вопрос.

Он заглянул в кухню и в комнату, служившую столовой. Кроме тех, кто собрался в гостиной, в квартире никого не было.

— Слинял из курятника, — ответил Лу. — Рванул, как только я положил трубку. При этом угрожал нам тяжелыми последствиями.

— Тебе не следовало его отпускать, — заметил Джек.

— А что, по-твоему, я должен был делать? — возразил Лу. — Ордера на арест у меня не было.

— Разве ты не мог задержать его до моего прихода, чтобы я задал ему несколько вопросов?

— Пойми, капитан направил меня сюда, чтобы не осложнять дело и не раскачивать лодку. Если бы я задержал его, лодка раскачалась бы так, что мало не покажется.

— Что ж, — сказал Джек, — в конце концов, это твоя проблема. Давай взглянем на тело.

Лу, словно хозяин дома, гостеприимным жестом пригласил судмедэксперта проследовать в спальню.

— Личность женщины смог установить? — спросил Джек.

— Пока нет. Смотритель сказал, что она живет здесь меньше месяца и плохо говорит по-английски.

Прежде чем подойти к телу, Джек оглядел комнату, где уже витал легкий запах тлена. В декоре чувствовалась рука профессионала-дизайнера. Стены и ковер на полу были абсолютно черными, потолок зеркальным, а драпировка, разнообразные украшения и мебель — белоснежными. Так же как и постельное белье. Обнаженное тело лежало поперек кровати, и ноги свободно свешивались с ее левого края. При жизни женщина была смуглой, но сейчас ее кожа на фоне постельного белья казалась пепельной, если не считать нескольких синяков на лице, включая и черный кровоподтек под глазом. Женщина лежала на спине с раскинутыми ладонями вверх руками. В правой полураскрытой ладони находился пистолет, и указательный палец касался спускового крючка. Голова ее была слегка повернута влево, а глаза широко открыты. В верхней части правого виска — небольшое отверстие, а под головой на белой простыне расплылось огромное кровавое пятно. Слева от жертвы на простыне были пятна крови и небольшие фрагменты ткани.