Перелом - [37]

Лори кивнула, опустила глаза и машинально передвинула пальцем лежащую на столе одинокую канцелярскую скрепку. Не было сомнения в том, что она разрывается между отчаянной просьбой сестры и собственными желаниями.

— Думаю, ты помнишь, что сегодня понедельник, а наше бракосочетание должно состояться в пятницу в час тридцать?

— Я помню. Но вся подготовка лежит на твоих плечах и плечах твоей мамы. Все, что поручено мне, я выполнил.

— А с Уорреном ты говорил?

— Судя по его словам, он готов. Но я все-таки проверю.

Джек столкнулся с некоторыми сложностями при выборе шафера. На эту почетную должность было два кандидата — Уоррен и Лу. Пришлось тянуть соломинки, и победителем вышел Уоррен. Помимо Уоррена и Лу, Джек пригласил на свадьбу своего коллегу Чета Макговерна и приятелей по баскетбольной площадке. На то, чтобы не приглашать родственников, у него было много причин.

— А как ты?

— Я готов.

— Но в Бостоне ты встретишь дочерей своей сестры. Ты мне как-то говорил, что тебе тяжело их видеть. Сколько им сейчас лет?

— Пятнадцать, одиннадцать и десять.

— Твоим дочерям было одиннадцать и десять?

— Да.

— Ты не боишься, что общение с девочками может тебя расстроить? Где ты намерен остановиться?

— В их доме! На этом настаивала Алексис.

— Мне плевать, на чем она настаивала. Ты думаешь, что тебе там будет удобно? Если окажется, что это не так, ты должен перебраться в гостиницу. Постарайся прислушиваться к себе. Я не хочу, чтобы в тебе снова пробудилось чувство вины. Не хочу, чтобы свадьба сорвалась. Боюсь, что во время визита могут открыться старые раны.

— Ты меня хорошо знаешь. Я уже думал об этом. И решил рискнуть. Алексис считает, что у меня симптомы синдрома аутизма.

— Я это прекрасно знаю. Сколько времени потребовалось для того, чтобы ты решил на мне жениться!

— Ты скверно себя ведешь, ибо кто старое помянет, тому глаз вон, — с улыбкой сказал Джек и помолчал, чтобы она поняла шутку. Ведь в ее словах была правда. Джек, оплакивая близких и ощущая чувство вины перед ними, считал, что не имеет права на счастье. Джек много лет полагал, что умереть должен был он, а не Мэрилин и девочки.

— Отговаривать тебя от поездки было бы с моей стороны эгоизмом, — продолжала Лори. — Но я бы солгала, если бы не сказала, что это мне не нравится. Во-первых, поличным соображениям и, во-вторых, потому, что не знаю, как может подействовать на тебя этот визит. В пятницу мы должны пожениться. Не надо звонить мне из Бостона и предлагать отложить бракосочетание. Если ты так поступишь, то это будет не отсрочка, а полный разрыв. Надеюсь, что ты это воспримешь не как пустую угрозу. Это будет именно так. Теперь, после того как я высказалась, делай то, что должен делать.

— Спасибо. Я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Путь к выздоровлению был для меня очень длинным.

— Когда точно ты уезжаешь?

Джек посмотрел на часы. Стрелки показывали почти четыре.

— Думаю, что сейчас. Домой я доеду на велосипеде, прихвачу кое-какие вещи и сразу двину в аэропорт.

Джек и Лори временно перебрались с четвертого этажа на первый, потому что в доме (Джек его все-таки купил) шел капитальный ремонт. Они совершили серьезную ошибку, оставшись там до конца реконструкции.

— Ты мне позвонишь вечером, когда устроишься?

— Обязательно.

Лори поднялась, и они обнялись на прощание.

Джек не стал тратить время. Приведя в порядок свой стол, он спустился в подвал, где хранил велосипед. Скрепив бельевой прищепкой правую брючину и надев шлем, он поехал по Тридцатой улице, а затем по Первой авеню на север, к своей Сто шестой.

Оказавшись на велосипеде, Джек, как всегда, забыл обо всех своих проблемах.

Физическая нагрузка и уличное оживление перенесли его в другой мир. Это чувство особенно обострилось, когда он пересекал по диагонали Центральный парк. Зеленая жемчужина в самом центре бетонного города рождала у Джека чувство восторга. Его душа очищалась, и тяжелый осадок, вызванный разговором с Лори, исчез.

Джек притормозил напротив своего дома. Уоррен и Флэш были на баскетбольной площадке. Они энергично тренировались, готовясь к игре. Джек открыл калитку и втащил велосипед на площадку.

— Привет, старик! — крикнул Уоррен. — Ты сегодня рано. Как насчет сегодняшнего вечера? Сегодня соберется много народу.

Молодое мускулистое тело Уоррена скрывал огромного размера наряд в стиле хип-хоп. Флэш был постарше, и в его бороде уже появились первые седые волоски. Он был хорошим игроком, но главным его достоинством был острый язык. Он оспаривал каждое очко, и многие, как это ни странно, с ним соглашались. Вдвоем они составляли практически непобедимую команду. Когда они обменялись ритуальными похлопываниями по спине и рукопожатиями, Джек сказал Уоррену, что играть не будет, потому что улетает в Бостон.

— Колыбель свободы! — обрадовался Уоррен. — Там у меня живет брат, который тоже гоняет пузырь. Я могу его предупредить.

— Это было бы здорово, — ответил Джек.

Он не собирался тащить в Бостон спортивную форму, но в случае чрезмерного эмоционального напряжения физическая нагрузка может быть полезной.

— Я дам ему номер твоего мобильника.

— Отлично, — сказал Джек. — Лучше скажи, ты уже приготовил смокинг?